* * *
Друзья мои! Какого юбилея
Мы дождались почти на склоне лет!
Ноя, хоть не в тюрьме и не болею,
Не смог взойти на милый факультет.
Не всякий из провинции редактор,
Своих издавший добрых десять книг,
Сегодня одолеет некий фактор,
Чтобы обняться с вами хоть на миг.
Что ж, деньги от всего не панацея,
Но, не уставший мыслить и творить,
Как перезревший Пушкин в день Лицея,
Хочу отсюда с вами говорить.
Мы в этой жизни кое-что да значим,
Пусть всем она не удалась сполна,
И я. Поверьте. Гордостью охвачен,
Когда звучат родные имена.
Когда в сумбурном нынешнем эфире
Вещаеье – повсюду вы слышны:
И Тома Венцимерова – в Сибири,
И Александр Маликов – с войны.
Средь нас -- профессора и бизнесмены,
Познавшие валюты сладкий плен.
Известные поэты Жора с Геной*
И я – в сатире не последний член.
• Зайцев и Красников
А сколько, не светясь в широких массах,
Не выбиваясь шумно в первый ряд,
Но истинных и неподкупных асов
В газетах и на студиях творят!...
Да, жить, увы, становится не легче,
Нелегок и опасен наш улов –
Иных уж нет, а тех, глядишь, долечат,
Как скажет современный острослов.
Но будет наш удел всегда прекрасен,
Дождемся новых званий и побед.
Мы все еще в пути и лик наш – Ясен,
Как шутят на журфаке сорок лет.
А я не стану выть болоьной выпью,
Вы для меня всегда. Как свет в окне.
И я за вас сегодня крепко выпью,
А вы хоть каплю посвятите мне!
Григорий Медведовский. Стихотворение
1999 года. Написано к 25-летию нашего
Поступдения на журфак
Примчался старый друг Семен
И объявился экстрасенсом.
Пусть выкомаривает он
И на экране. Я уместным
Считаю вовлекать друзей
В убойные телепрограммы,
Хоть нынче по России всей,
Мы, из московской альма мамы
Проклюнувшиеся в судьбе,
Разбросаны и лишь случайно
Дверь отворяю я тебе,
Сокурсник. Мистика и тайна:
Как удосужились ко мне
Приехать в этот день синхронно
Семен с Пинегиным, что вне
Воображения. Бессонно
Мы вспоминаем о былом.
У каждого свое дорога.
Мы до конца ее пройдем.
И счастье, что пока немного
Нас, убежавших из рядов
За грань, откуда нет возврата.
Ребята, каждый день готов
Встречать вас у себя. Ребята?
Кто лыс, а кто совсем седой.
Но мы себя воспринимаем
Все той же бражкой молодой
И никогда не унываем.
Так много месяцев ппрошло
С того прощального банкета,
Что ярко помнится зело...
Когда до самого рассвета
Толпой гуляли по Москве.
А нас уже к работе звали,
Хоть и гудело в голове,
Пока неведомые дали.
Семен тогда призыва ждал,
Я укатил в Ульяновск с Нинкой.
Пинегин тоже умотал
На Волгу, но иной тропинкой.
И разбежались по судьбе
Витек был молод оглашенно.
И он еще сумел себе
Позволить снова дерзновенно
В Москве студентом стартовать
По агрономии! Отменно.
А нам с Семеном содержать
Семейство, так что беспременно
С колес, как голые в пруды,
Мы бросились с супругой Нинкой
В редакционные труды.
Квартира не была заминкой –
Нам сразу выделил обком
Ульяновский – и мы погнали –
Она – строкаж, я – с огоньком
Экранные сальто-мортале.
Мне, кстати, выпала стезя
Агрономическая тоже.
Начальников стегать нельзя.
Ну, разве что слегка по коже
Их ласково пощекочи.
А о серьезных прегрешеньях
Больших начальников молчи:
Проблемы – в подчиненных звеньях.
Мы эти правила игры
Легко усвоили и жили
Вполне уютно до поры.
Расли по службе, заслужили
Награды, премии, почет.
Я даже выдвинут в главреды...
Но – неизменно – все течет...
И притекают злые беды.
Кто виноват, она иль я?
Бессмысленно искать виновных.
Но вскоре треснула семья.
Не стану лгать. Что из бескровных
Был наш развод. Развод всегда
Для всех задействованных – рана.
Всего острей беду тогда
Перестрадала дочь Светлана.
И отвернулась от меня.
И стала откровенно вчуже.
-- Семен, ведь это же фигня! –
Семен старался неуклюже
Мне возвратить недавно дочь,
Но получилось только горше.
Путь ушли лишь резче прочь...
-- Оставь, Семен! Не видишь – вздор же...
Пусты все хлопоты, пусты...
Я шелухой с себя сдирая,
Отбросил напрочь все посты.
Всю суету... Вокруг взирая
Без зависти к большим деньгам,
Учился радоваться свету,
Покою, солнечным денькам...
Что надобно еще поэту?
В «Литературке» шли стихи,
В Симбирске выходили книжки.
Мои стремления тихи:
Без шума протирать штанишки,
На милость к падшим уповать.
Мою поэму о Хайяме
Неторопливо дописать
И вспоминать об альма маме.
Мне дали крошечный оклад
Редактора библиотеки.
Дел мало. Я окладу рад.
Квартира есть. И до аптеки
Пока хватает сил дойти.
Семен в Сибири – коммерсантом.
Чтоб от безденежья спасти,
Мне предлагает стать гарантом,
Пристроить к денежным мешкам.
Отказываюсь. Не желаю
К минувшим добавлять грешкам
Сегодняшние. Оставляю
Себе свободу. Я поэт.
Но книгу об автозаводе
Я съюбилеил, разве нет?
Так то ж литература вроде.
А главное – стихи, стихи...
Я формы пробую и жанры...
Забыли обо мне верхи?
И славно... Ничего не жаль, но
Лишь одного немного жаль,
Что молодость невозвратима...
За годом год, за далью – даль,
И, главное, все мимо, мимо...