Ах, был бы весь я Аполлонен, в златовенковом мираже - стоял бы в Фивах на колонне, слегка стесняясь неглиже. И косяки косых туристов лицом своих простых голов меня глазели б утром чистым в прицелы Кодака стволов. Или монашки из Монако, прикрыв ресницами зрачки, стеснялись, жмурились, однако, мои бы прятали значки...
Пусты, пусты мои устои, чистосердечен, но не чист, я Фив сих греческих не стою, а и попав – был изгнан из, истоптан толпным лопотаньем, ломаньем, мерностью манер...
...Бреду бурча, рассветом ранним, страны иной ранимый странник, невнятный внешне, но занятный, чьи дождь стирает строчек пятна - разиня, рохля, резонер...
***
****
***
Бредя в бреду, бурча ночами,
губами тычась в лапы туч,
порой я делаюсь печальным,
и, сам того не замечая,
последним сыном Иван-чая,
не осужден, но и не нужен
ложусь слезами в ложе лужи
Парнасов кучерявых куч.
Ах, был бы весь я Аполлонен,
в златовенковом мираже -
стоял бы в Фивах на колонне,
слегка стесняясь неглиже.
И косяки косых туристов
лицом своих простых голов
меня глазели б утром чистым
в прицелы Кодака стволов.
Или монашки из Монако,
прикрыв ресницами зрачки,
стеснялись, жмурились, однако,
мои бы прятали значки...
Пусты, пусты мои устои,
чистосердечен, но не чист,
я Фив сих греческих не стою,
а и попав – был изгнан из,
истоптан толпным лопотаньем,
ломаньем, мерностью манер...
...Бреду бурча, рассветом ранним,
страны иной ранимый странник,
невнятный внешне, но занятный,
чьи дождь стирает строчек пятна -
разиня, рохля, резонер...
2/11/08
