Я часто спрашиваю себя об этом.
Предисловие.
Когда мне было четыре года, на руках моей милой мамы, умер человек, которого я так любил носить на руках, только мне это редко позволяли, говорили, что маленький ещё.
Это человек, который, за свою короткую жизнь, подарил мне столько любви и света, что всё, что происходит сейчас со мной хорошего, это её любовь, её свет. Только Христос смог дать мне больше, но и это большее не способно оказалось заменить мне то малое, что стало таким великим.
Я никого и никогда не любил так, как её, свою милую сестру, и пусть не будут в обиде на меня те, которым я благодарен за продолжение своего существования. Нет, я лгу, не существования только, а той самой полноценной жизни, которая и вынесла меня на своих руках, как из страшной сказки, из того существования, на которое я был обречён, если бы не эти, так мною любимые люди.
По православным канонам не разрешается поминать за упокой души тех, кто умер без святого крещения. Разрешается только молиться о них.
На сколько это справедливо, не знаю. С точки зрения меня, как обычного человека, было бы гораздо правильнее не поминать за здравие тех, кто допустил такое. Кто не допустил к таинству святого крещения своих детей. Но с точки зрения православного христианина, просто принимаю на веру и молюсь.
Молитва. Она одна способна, в имени Христовом, соединить то не соединяемое, что так необратимо преследует нас всю свою жизнь. Молитва о ненавидящих нас, казалось бы, что может быть несуразнее. А ведь именно она и позволяет достигать человечеству тех высот, которые ведут его ко спасению, так или иначе. И тем более, молитва об усопших без святого крещения, это главная надежда их и нас на то, что мы будем вместе.
Слово.
Милая Света, я живу до сих пор использованием твоего света. Ты знаешь, в самую трудную минуту моей жизни, Бог послал мне жену. Ангел – говорила мне мама. Наша мама, которая столько выстрадала за меня, идиота. Наша мама, которая была так счастлива, когда мне удавалось «правильно» удержать тебя на своих руках четырёхгодовалого ребёнка.
Действительно, в лице своей любимой жены, я обрёл всё то, о чём мог только мечтать, чего мне так не хватало в жизни. Она стала мне сестрой (прости, я действительно в те годы считал, что она способна заменить собой тебя). Матерью, (к которой, кроме ненависти, в те годы, я никаких чувств испытывать был не способен). Женой, которая принесла мне, одного за другим, тех прекрасных детей, которые теперь освещают светом своей бескорыстной любви мой оставшийся путь. У нас настоящая семья, нас семеро.
Как сестра, она могла выслушать от меня то самое, казалось бы, невыносимое и поддержать меня своим добрым советом. Как мать, она стирала за мной бельё и укладывала меня пьяного спать. Как жена, она ждала меня уставшего с работы, и любила меня таким, какой я есть. А я рассказывал детям на ночь сказки.
Послесловие.
Теперь, когда прошло тридцать шесть лет после твоей смерти, я знаю – никто не способен собой заменять тех, кого заменить ни кем невозможно. Это только самоуспокоение. На самом деле – человек смертен, и, как Булгаковский профессор Воланд замечательно заметил – смертен, порой, внезапно. А это значит, что мы, оставшиеся здесь, должны осознавать всю непоправимость нашей ответственности перед своей совестью. Ответственности за содеянное нами при жизни. При жизни на планете, по имени Земля. И только самые близкие нам люди, те, которые жили и те, которые живут, помогают нам определить глубокую личностность этой ответственности.
И я осознаю свою личную ответственность перед тобой, своей любимой сестрой, и ты не мертва для меня больше, просто ты далеко. Я осознаю её перед своей любимой женой, которая до сих пор любит меня и способна на многое, для того, чтобы наша жизнь продолжалась в мире и согласии. Я осознаю её перед своими тремя дочерьми и двумя сыновьями, которые, как и мы когда-то, учатся сейчас главному в жизни – любви, вере и надежде. Я осознаю её перед Богом – единым Градостроителем душ и телес наших, который дал нам это главное, чему мы уже научились. Ответственность в том, что я смог дать в ответ на вашу любовь, ко мне, веру в меня, надежду на меня, как главного члена семьи.
Что я смог дать? Это только вы, в ваших молитвах, способны передать, чтобы соединилось то, что не принято соединять. Чтобы мёртвые стали для нас живыми, а все мы – не стали мертвы для Бога. Тогда только и сам Бог станет для нас реальным, живущим не только где-то внутрь нас, но и среди нас. И только тогда мы станем ближе к Нему, так как Он к нам близок, хотя и без нашего на то понимания.
Спасибо тебе, милая Света. Верю, это именно ты дала мне всё то, что я стал сейчас способен осознать. Знаю, что ты скажешь. Ты скажешь, что это Бог в нас дал нам это великое чувство, которое, даже пройдя через страданье одно только способно остаться живым в человеке.
Он дал нам любовь.
Это так.
Ты права.
И я люблю тебя за это.
Люблю.
Вячеслав Черкасов. 14 января 2008 года.