Тысячелицый, сам черт ему брат.
Щурятся звезд миллионы лукаво.
Стены и крыши
нагло острят.
Шевелится грязь...
То не грязь, а деревья!
Застряли занозами у улицы в теле.
Вниманье
от памяти дня отдерев, я
спешу своих муз
разыскать
(улетели).
Асфальт.
Дом.
Подъезд.
Вижу дверь. -
Вот и лестница.
Берусь за перила (вокруг темнота ж!) -
шатаются...
В голову - плесени смрад.
Первый
этаж.
Еще,
и еще,
и еще этажи.
Я наверху, но сейчас мне уж кажется:
ох!
тяжела! -
Ох уж как тяжела
эта жизнь!
Толкнул дверь - не поддалАсь. -
Лезу,
дрожа,
по карнизу.
Стекла и нет - Евгеша, влазь! -
Залез, пригнув верхушку книзу.
... Сзади Луна любопытствует...
В чердачной темени -
стоны,
вздохи,
вскрики.
Двое их и она разлеглись. -
Какие
подозрения!
Какие тут улики!
...
Пасмурь дождевИще вызвала.
Светлеет.
Погружен в дым квартал уснувший,
Закрыты окон веки штор.
Вот ветер чертыхнулся.
Слушаю...
Захохотал
у машины
мотор.
Изо рта в сне слюна
у трубы водосточной,
Кряхтением, дедушка-дождь, ухо жуй.
Бредней
ночь-наркоман вам даст точно.
Легче ли станет?
Плевать.
Ухожу.