-- Собачка лает?
-- Гав-гав-гав!
-- Да, правильно... Мычит корова?
-- Му! – отвечаю помолчав.
-- А ослик? – Это как-то ново.
А Тетя Таня, бабка, дед
Ждут... Чтож, ответом обеспечу.
И:
-- Керосин! – Хорош ответ?
Смех... Ждали все, что я отвечу
«И-а, и-а»... Но развозил
На ослике по воскресеньям
Мужик в канистрах керосин –
И возглашал до исступленья
На весь досужий Хасавюрт,
Товар полезный представляя...
Смеются? Это же абсурд!
Хохочут – вовсе удивляя.
А в чем причина – не пойму:
Смеются надо мной родные,
А что смешного? Почему?
Мне кажется, что не смешные
Мои ответы – ну, ничуть...
Такая сложная наука –
Понять вопрос, услышать суть,
Ответить... Взрослому – докука,
А маленькому – вообще.
Особо сложно – идиомы.
Стараешься понять? Вотще!
Нельзя, коль были незнакомы.
В непонимание вхожу.
У идиом свои резоны.
Я на Кавказе провожу
Обычно летние сезоны.
Там есть аул Андалалах.
В нем Тетя Таня стажировку
Проходит... С нею при делах
Я – рекогносцировку
В высокогорье провожу.
По склонам прилепились сакли
Террасами... Сижу, гляжу...
-- Теперь пора домой, не так ли? –
-- Да, мама, я хочу домой...
-- Все, только выйдет тетя Таня.. –
Открытый «газик» нас тропой
Увозит горной вниз, взметая
Пыль на иссушенной тропе.
Едва доставила машина...
-- Ой, сколько пыли на тебе! –
-- Да, все глаза запорошило,
И платья, волосы в пыли...
- Да, пыль столбом... –
Я поразилась:
Какой-то пыльный столб нашли!
В пыли сама я извозилась,
Но нет там никаких столбов
Из пыли – недоумеваю
Над странным сочетаньем слов –
И сразу их запоминаю..
Со мной бывало в те года:
Я начинала плакать... Сразу
Давали свечку мне тогда,
Сажали на порог – от сглазу.
В тот раз посажена была
С зажженной свечкой из-за пыли –
Столбом, пыль к реву привела....
Я помню, старшие забыли...
Прошло еще немного лет
И вновь «великий и могучий»
Оставил неприятный след,
Пусть без свечи. Но все же тучи
На миг мне омрачили свет
Таков эффект всего-то слова.
В числе подруг у мамы нет
Родней. Чем Настя Звонарева.
Она, фабричная, слыла
Общественицей-активисткой.
И голосиста и светла –
И заводилой и артисткой --
На праздниках и вечерах.
Стажировалась у австрийцев.
Умела поздравлять в стихах,
Одна – искала в Вене принцев?
Вот возвратилась – и меня
К ней посылает как-то мама:
-- Ждет Настя. Помня и ценя,
Сказала, что ее программа
Австрийская была полна.
Но все ж себе сказала: надо
О Тане помнить: ждет одна
У Насти плитка шоколада.
Пошла. Вручили шоколад.
Я следом говорю: а плитка?
И понимаю: невпопад.
Я тотчас – бедная улитка –
Замкнулась – вспомнила наказ:
Просить у мамы с папой только.
Не удержалась в этот раз –
Ведь ошарашена настолько:
Я в ожидании была,
Что будет плитка мне в подарок.
Я электрической ждала –
И образ в голове был ярок:
Наверно будет вроде той,
На коей куховарит мама,
Но броской, яркой – золотой...
И в разочарованьи гамма
Эмоций, образ разорвав,
Меня подвигла к попрошайству...
У Тети Насти – добрый нрав.
Не рассмеялась на незнайство,
За что я благодарна ей:
Смешной быть вовсе не хотелось
Растущей душеньке моей...
К пяти годам уже вгляделась
В мир взрослых... «Что?» да «Почему?»
Им более не предъявляла.
Чего не поняла, пойму
Позднее... Взрослых принимала,
Какими есть. И на потом
Оставив многие вопросы
В надежде, что ответ найдем,
Росла... Случались перекосы,
Когда и время не дало
Благоприятного ответа,
Но время-то не все прошло...
Мне помнится – в начале лета
Я в поезде «Москва-Баку.
Нас с мамой ждали в Хасавюрте.
Вертела дырку на боку.
Мне скучно.Слишком долог тур-то.
И мама вышла в коридор,
На откиду4шку боком села.
И требует, чтоб полный вздор
Учила. Я в окно глядела
И повторяла всед за ней
Ужасные тупые строки –
(Запоминаются сильней,
К несчастью, вредные уроки):
Когда был Ленин маленький,
С кудрявой головой,
Он тоже бегал в валенках
На горке ледяной...
Не удивительно ль, что из
Огромнейшей литературы
Сие мы взяли на сюрприз
Для родичей? Моей натуры
Не трогал сентиментализм.
Лишь озадачивало: кто он,
Тот Ленин, взятый, как сюрприз?
И почему им околдован
Народ, что должен умилить
Мой номер бабушку и деда?
За это могут похвалить?
К тому же лишь в порядке бреда
Могу вообразить, что он
По горке ледяной носился.
Скорей с ушибленной спиной
На заднице с нее скатился.
Уж я-то знаю – опыт есть.
И ни за что б уже не стала
В пимах на этк горку лезть:
Я б тотчас с горушки упала.
Так вот что приключилось с ним?
Поскольку дальше все трагично...
Я тонким голосом своим
Мамане вторю безразлично:
Камень на камень, кирпич на кирпич,
Умер наш Ленин, владимир Ильич.
Музыка играет, барабаны бьют.
Ленина хоронят, Ленина несут...
Уж как-то быстро переход
Случился от веселой горки.
Раз-два – и траурный уход...
По ритму строчки детства горьки,
А похоронные – бодры –
Ну, прямо, хоть пляши вприсядку.
Выламываться из игры
Не стану... Разгадать загадку
И мама не поможе мне...
Упорно вплоть до Хасавюрта
Я повторяла в тишине,
Включившись в тот театр абсурда.
У деда с бабушкой в избе
Протарабанив с табуретки,
Услышав похвалу себе,
Подарок получила редкий:
Большую книгу «Муравей»
И слон». На серенькой бумаге
Издали здесь же без затей –
Гимн вдохновенью и отваге
О том, как крошка-муравей
Слона-громадину осилил.
Та книжечка душе моей
По нраву, только не просили
Ее заучивать... Сама
Просила взрослых постоянно
Ее читать мне. И тома
Позднейшие – и это странно –
Ту книжку не затмили мне.
И я храню ее поныне.
А лениский стишок вполне
К умишку, как репей к штанине,
Прилип. И рада бы забыть –
Но в голову клещом он впился.
Порою хочется вопить.
Хочу, чтоб напрочь отвалился –
Ан нет! Недавний эпизод:
Качу домой на электричке.
А пятилетний обормот
Капризничает по привычке.
Мамаша, чтоб его отвлечь,
Занять хоть чем-то, предложила:
-- Давай поразвиваем речь,
Стихи поучим... –
Тут я живо
Сосредоточилась на них,
Урок давнишний свой вагонный
Припомнив. Столько детских книг
С тех пор явилось... С умиленной
Надеждой вслушиваюсь: что
Сегодня малышам читают –
Возможно -- Агнию Барто?
О, Боже! В сердце поражают
Все те же тусклые слова –
Меня перекосило. Даже
И не поверила сперва:
Все было, как в моем вояже:
Когда был Ленин маленький,
С кудрявой головой,
Он тоже бегал в валенках
На горке ледяной...