- Я бы не назвала это завтраком, так утренняя чашка пускай и не самого удачного кофе и «коммерсант» творят чудеса, у меня это вошло в привычку, а ты сама знаешь как им тяжело отказать,- улыбнулась Оксана.
Сегодня у нее было прекрасное настроение: вчера она купила себе это потрясающее пальто, о котором мечтала уже давно, пару брючек и несравненно прекрасную блузку.
Она вскочила ранним утром и вновь покрутилась перед зеркалом в новых брюках, ярко подчеркивающих все прелести ее фигуры.
Оксана всегда была зависима от своего внешнего вида, впрочем как и любая истинная женщина преданно ухаживающая за собой, но у Оксаны это приобретало гипертрофированные формы: если в ее раздувшемся от дисконтных, накопительных и пластиковых карт(последние и сама Оксана не знала зачем копила, в принципе бы хватило и двух-своей личной и студенческой, на которую должны были перечислять стипендию, которую она так ни разу и не получила, но нет, ей приспичило распихать свои итак не очень многочисленные средства по разным банкам) не было денег, что в последние годы бывало довольно редко да и то только в том случае, пока она не успела доехать до ближайшего банкомата, всегда бодрое и оптимистичное настроение скатывалось на ноль, а уж если в своем гардеробе она не могла отыскать приличных для нее вещей, выгодно подчеркивающих ее фигурку, минусовой приток был обеспечен.
Если хоть на какой-то момент она скатывалась в своей жизни на уровень своих однокурсников, которых она по большей мере недолюбливала, у нее начиналась паника, быстро терялась уверенность и она чувствовала себя белой вороной. Почему она испытывала такое отношение к свои одногруппникам она и не могла объяснить себе даже наедине с самой собой. Вполне обычные люди, дело же не в деньгах совершенно, не у всех ее друзей они есть, нет здесь что-то другое.
Вот сейчас она на четвертом курсе, сдала зимнюю сессию, еще полтора года и она больше не увидит ни этих лиц, ни стен столь ненавистного универа:
- Знаешь я так с утра не хочу в универ ехать, прямо все внутри меня на части разрывается между «надо» и «не хочу», поэтому с утра я здесь успокаиваюсь, привожу свои мысли в порядок, и «надо» побеждает «не хочу».
- Я тебя не понимаю совершенно не понимаю, мне кажется, ты на людей свысока смотришь,- девушка отодвинула от себя не понравившийся кофе.
- Я?! Да ты себя со стороны видела, но вообщем мы от темы отвлеклись, сегодня выходной и я не хочу омрачать его неприятными темами и осознанием того, что послезавтра мне туда снова ехать.
- По хорошему тебе бы и сегодня не мешало съездить, ну да ладно… Я слышала, что это тусовка избранных и совершенно закрытое местечко.
- Ну-ну, тусовка избранных, знаем мы эти тусовки, выверни свой кошелек при входе наизнанку, да шмотки с ярлычками, вот тебе и избранные,- ухмыльнулась Оксана, вставая, чтобы заказать еще одну чашку кофе, единственное, что не нравилось ей в этом заведении, так это самообслуживание, ее бесило отсутствие официантов, все-таки за 80 рублей за кофе, можно было и украсить данное заведение парочкой подавальщиков: « Нет, я даже думаю отвратительно, подавальщиков, мерзейшее слово, как-то свысока»!.
Она вернулась с чашкой чая, второй раз пить кофе ей не хотелось, потому что здесь будь то каппучино, макиато, на вкус все было одинаково, отличие составлял только эспрессо (но нежнейше любимый кофе, она себе не могла позволить, так как бросила недавно курить, а этот напиток всегда вживлял ей желание хотя бы подержатся за сигарету, что впоследствии вело к сладостной затяжке):
- Ты не поняла, там все дело как раз не в деньгах, поэтому-то туда так сложно попасть…
Оксана ее перебила:
- Не в деньгах?! А в чем же тогда, уж в такой клуб-то я точно попаду, правда меня теперь смущает он что-то.
- Ты меня перебила и не дослушала, вход осуществляется по специальным картам: золотыми и серебряным, золотая карта-бесплатный вход и там по-моему какие-то скидки еще по ней в баре, а серебряная это можно сказать карта доступа в клуб, без них не пройти, вообщем ты напрямую там не расплачиваешься, просто даешь свою карту, а деньги на выходе отдаешь, очень удобно.
- Но кто-то же как-то же эти карты получил,- разумно возразила Оксана, не потеряв еще того задора с каким она пыталась прорваться в этот клуб,- может купить где можно?
- Вот этого я не знаю, если б знала, то уже давно купила, это же самое крутое место в городе, туда многие пытаются попасть. Это местечко сразу модным стало,- добавила после секундного размышления подруга,- видимо потому, что оно окутано такой таинственностью и таким секретным доступом.
- То есть таинственностью?
- Это какой-то маленький продовольственный магазинчик, причем нормально функционирующий, там охрана стоит где-то ты подходишь предъявляешь карту, ну и они тебя проводят уже непосредственно в сам клуб.
- Ты так говоришь как будто там была,- задумчиво спросила Оксана, вертя в пальцах мобильный телефон,- Ну в общих чертах идея ясна, зачем вся эта секретность, такой особый пиар ход, видишь я это понимаю, но меня заинтриговало и я попаду туда любым способом.
- Постарайся и мне тогда ход прорыть,- язвительно ответила подруга, заведомо понимая всю провальность Оксаниных попыток,- Я читала на форуме отзывы, это что-то, там кстати один из лучших ресторанов, он между прочим работает и днем и ночью, но даже днем, там действуют только эти карты дурацкие, там несколько танцполов, а еще кафе в котором всегда играют джаз,- мечтательно протянула девушка, с глубокой болью, осознавая всю зряшность своих попыток прорваться в этот рай на земле,- я слышала у них там открыли еще бассейн, Боже мой, бассейн в клубе ты представляешь?
- Еще как,- все мысли Оксаны были направлены только на одну цель: как же раздобыть эту входную карту, а уж раздобыв серебряную, в ее руках вскоре и золотая окажется, у нее должно быть только лучшее, пускай не самое, но она не может позволить кому-то быть выше себя.
Почему-то в сочетание слов выше себя, она всегда вкладывала слегка искаженный смысл чем другие люди, в ее понимании словосочетание было окрашено в так называемый денежный эквивалент, который должен был превосходить чужие эквиваленты, окрашенные менее яркой краской.
- Мы сегодня пойдем туда,- после долгих умозаключений пришла к выводу Оксана.
- Пойти то может мы и пойдем, только внутрь не попадем, прямо стихи.
- С таким заведомо провальным настроением так конечно, нет, сегодня нас ждет успех,- ну не может так она опозорится и ее на глазах многих любопытных не пустят в клуб,- в крайнем случае,- Оксана страшилась этого крайнего случая,- в крайнем случае,- с нажимом повторила она,- мы хотя бы только узнаем, как эти желанные карты получить, мы между прочим очень даже хорошо выглядим…
- Боже, я уже тебе сотню раз говорила, что там они ничего не решают, аб-со-лют-но,- по слогам, словно разжевывая сказала девушка,- я конечно понимаю, что у тебя деньги не всегда присутствовали, и тебе теперь кажется, что деньги решают все, но уж поверь мне, я всю свою жизнь в достатке прожила и доподлинно знаю, что это не так.
- Может, не спорю, не все, но многое, а в твоем случае мне кажется, что ты просто ими не смогла правильно распорядится!
Она сидела на подоконнике и держала в руках сборник стихов Маяковского, запрещенный, из-за якобы пагубного влияния на ее итак нестабильную психику. Маяковский да вера в то, что она не окончательно сошла с ума, это было единственное, что у нее осталось. Ей почему-то смутно верилось в то, что она отсюда когда-нибудь выберется.
Ничто не помогало, ни одна ее хитрость не осталась незамеченной, она теперь уже не рассказывала про свои, как считал доктор, галлюцинации, вела себя тихо и незаметно, но с ней случался очередной приступ и как назло в присутствии психиатра, так что все попытки оказывались бесполезными.
Иногда ей вообще казалось, что даже если бы у нее не случались эти чудные и страшные одновременно видения, врач все-равно считал бы ее сумасшедшей.
Она открыла книгу, на странице заложенной пальцем и в ее воспаленном сознании пронеслась фраза, сказанная явно не Маяковским, но уж очень красивая и любимая:
« Если на небе зажигаются звезды, значит это кому-нибудь нужно…»
Может все, что происходит в ее голове тоже кому-нибудь нужно, может это не зря…а может и зря, фиг знает, может она и на самом деле душевнобольная, ведь как известно все сумасшедшие отрицают свою ненормальность, и поэтому она тоже не стала этим зловещим исключением. Но, что-то в ее сознании мешало ей в это поверить.
Она подняла глаза и стала через окно рассматривать внутренний дворик, в который ей иногда разрешали выходить при хорошем поведении. В последнее время все происходящее в ее жизни казалось ей театром абсурда, фраза столь часто звучащая из уст медсестер «при хорошем поведении», просто какой-то детский сад, она же здоровая, абсолютно психически адекватная. За что ей на голову свалилось это невиданное счастье, что даже родная мать ее теперь считает умалишенной и не верит.
Сейчас ее редко выпускали на свежий воздух, потому что она видите-ли пугает идущих на поправку больных, можно подумать она не видела этих идущих на поправку, самые что ни на есть сумасшедшие они, у которых даже, на ее субъективный взгляд, нет шанса на выздоровление. Она, видите-ли их пугает, а то, что они пугают ее и наводят панический страх, это вроде бы нормально, при одном только взгляде на такого идущего на поправку, при виде его гримас и пустых глаз ей приходилось не по себе, но они как говорят «идут на поправку». А вот она не идет…
Она снова начала рассматривать с интересом голые скрюченные и застывшие в разных позах, покрытые только что выпавшим снегом деревья.
Вот снова наступает очередная зима, а она очередной раз наблюдает за этим из окна психушки…во дворик вывели очередную группу пациентов, это уже некрасиво -больные портят своим ужасным видом и дотоле унылый и жалкий вид свободы.
Она снова уткнулась в сборник: « По мостовой моей души изъезженной, шаги помешанных вьют жестких фраз пяты…» Это было ее любимое стихотворение, которое она перечитывала сотни раз и даже знала наизусть, она уже хотела продолжить чтение, но вдруг что-то словно приковало ее к окну и не давало опустить глаза, ее снова заставляли смотреть, и она уже приготовилась к самому худшему, но ничего не происходило: там во дворике, пациенты разбрелись по разным углам и ходили в них из стороны в строну, кто-то пытался слепить снеговика, кто-то что-то чертил веточкой на снегу…
Нет, она уже действительно становится умалишенной, за годы она уже привыкла к тому что только почувствовав эту неведомую силу ей сразу открываются страшные картины смерти, но сейчас ничего не происходило- «наверное показалось» пронеслось у нее в голове, она, приложив всю силу, оторвала взгляд от окна и уставилась в книгу, но вдруг сердце сильно забилось, душу наполнил знакомый страх и предчувствие беды дыхнуло на нее своим обжигающим дыханием и вот опять она по чьей-то воле смотрит в окно- пациенты разбрелись по разным углам и ходили в них из стороны в строну, кто-то пытался слепить снеговика, кто-то что-то чертил веточкой на снегу…все тоже самое ничего не происходит…стоп! Она уже это видела все-то же самое, да вот же паренек снова вырисовывает те же буквы, ее зрение неожиданно обострилось: « они за тобой еще придут», паренек поднял на нее свои пустые глаза и в них она не уловила даже проблеска хоть малейшего понимания, паренек отрешенно продолжил свою наснежную живопись в виде понятных только в сумасшедшем бреду каракуль.
« Кто придет, зачем придет, за кем, за мной? Что за чушь, он же не понимает, что он пишет. Нет, я уже постепенно схожу с ума и вижу во всем нечто, это же просто чушь. Но, как такое могло произойти, мне попытались что-то сказать…? А кто? О, Боже я схожу с ума, да и кто за мной может прийти, только этот чертов доктор в своем белом халате».
- Девушка, - ворвался внезапно в эту тишину мужской голос.
Она от неожиданности выронила книгу, мужчина поднял сборник и протянул его ей.
Она взяла из его рук книгу, на секунду коснувшись его холодных пальцев, этот холод пронзил все ее тело, у нее закружилась голова, а сердце ухнуло в пятки, она взглянула на его лицо и застыла, пораженная ужасом увиденного, книга снова выпала из ее рук: это был он- хладнокровный убийца, вот же его страшные бессердечные жесткие и холодные, как пальцы глаза.
- Девушка, -повторил мужчина.
Девушка в этот момент не могла и рта раскрыть, провалившееся в пятки сердце вновь и еще яростней застучало уже где-то в животе.
Мужчина явно потерял надежду чего-либо добиться но все же спросил:
- Я заблудился, вы не подскажете, где здесь кабинет доктора…
Докончить он не успел, потому что изо рта этой девушки вырвался невнятный стон:
- А..аа..ааах.
Мужчина махнул рукой и пошел обратно, своими огромными шагами, а за ним развивался его кожаный плащ.
Она не могла опомниться, это точно он, она это почувствовала, и вроде бы тогда она не видела его лица, картинка как-то смазалась, но она чувствовала и ее чувства не могли ее обмануть.
Ей было страшно, страшно как никогда: « Что он здесь делает, он пришел за ней…так вот что имел ввиду паренек…он пришел за ней…нет это не так…там были «они»…а здесь только он один…но что он здесь делает…почему именно к ней он обратился…убийца подошел именно к ней, именно к ней».
Ее с ног до головы оковал страх, она подобрала томик Маяковского и выбежала из закутка в котором сидела, ей нужно было вернутся на свой собственный этаж, если ее найдут на этом этаже, принадлежащем персоналу лечебницы, ей придется плохо.
Нужно убежать, спрятаться, чтобы он ее не нашел…ведь он пришел за ней, именно за ней!!!