Семидесятые года…
По Бочарову я – на взлете.
Два было у меня тогда
Журфака – может быть поймете:
Один – нормальный, как у всех,
Кто прибегал на Моховую,
Второй – даривший и успех
И окунавший в жизнь живую –
На «Комсомсмольском» этаже…
В «КП» освоился мгновенно.
-- Шерше ля фам?
-- Себя «шерше»
Раскованно и дерзновенно. –
Вошедший в «Комсомольский» миф:
Старт небывалый понаслышке,
Болезненно самолюбив,
Как все, наверно, коротышки,
Завидующий москвичам
Провинциал, бирюк, кулема,
И ветеранам-силачам,
Служившим в армии, как Сема,
Воспитывался под рукой
Пескова Васи, Аллы Гербер,
Тянулся к звездам за строкой,
Весьма задиристых манер был.
Внедрялся в разные дела,
Любые открывал запоры...
Со мной Кучборская вела
По коридорам разговоры.
Акселерат – был все же мал.
Ее из вежливости слушал,
Кивал, плечами пожимал --
Она мне открывала душу.
В пол-уха – (Жаль теперь) – внимал –
Эгоистично и жестоко.
Единственно – осознавал:
Она ужасно одинока.
Ведь было ценное весьма
В тех откровеньях – не обуза.
Рассказывала, как сама
Она осилила два вуза
В одно и то же время... Как?
Педфак в то время посещала,
Одновременно и филфак...
И сил хватало, успевала?
Ведь сбрендить можно только так.
Домой с филфака забегала,
Главу под воду и – в педфак...
Вот так и стала той, кем стала...
Еще меня Влад Владыч Шах –
(Шахиджанян) в адепты выбрал,
Грузил лапшою на ушах,
Что было правдой, что он выврал, --
Поймешь у Шаха не всегда.
С его подачи клоун Юра
Никулин стал ко мне тогда
Присматриваться, мол, фигура
Для клоунишки – хоть куда.
Никулин звал из журнализма,
Успехом соблазнял... Беда,
Коль клоунская есть харизма,
А я романтик и герой –
И не хочу смешным казаться.
Я с Семой бы хотел, «горой»,
Не глядя имиджем сменяться.
Уж лучше напуготь людей,
Чем, если над тобой смеются...
Одна из Юриных затей:
-- Пускай студенты развлекутся,
А ты им лекции читай
На 5-й улице Ямского... –
В училище где он, считай,
Был царь – искусства циркового...
-- Но я же сам еще студент... –
Сопротивлялся я недолго...
-- Но ты же и корреспондент! –
Он напирал на чувство долга. –
И вот я вышел к циркачам.
Чего-то им ору с арены...
Им буду сниться по ночам:
От крика накачались вены.
Я в центре, маленький такой,
Вещаю важное, как надо.
Для усиления рукой
Машу – сплошная клоунада...
Наверно, это и имел
В виду, послав сюда, Никулин...
Ну, что ж, в нужде не пропаду –
Прокормит цирк... Меня воткнули
На факультете в СНО:
Студенчеством творить науку.
Еще – в профорги занесло –
Сверх прочих дел еще в докуку.
Конфликт с Засурским. Отчего?
Я за Клековкину вступился.
В письмишке Оленька его
Легонько пнула: мол, склонился
Подобострасно, как лакей,
Пред идеологом цековским,
С чайком бежал к нему скорей...
Письмо перехватили... Розги
Скорей обрушили на ту,
Что всех честней была и чище,
Предпочитавшая мечту
Материальной грубой пище,
Едва не ухнула в инфаркт –
Всегда сердечко было слабым...
Я Ясену в лицо:
Был факт?
Так что ж тогда вы вроде бабы
Орете? –
Он и замолчал...
Был вообще-то либералом,
Зла на студентов не держал.
Вот потому и продержал от
Журфаковский так долго руль...
Когда я с лошади свалился
В Одоеве, как мокрый куль,
Не слишкои сильно. Но побился –
И был в больничку взят силком –
(Сей факт в книжонке описала
Взахлеб Ученова потом) –
Шах, вдохновившьсь, род аврала
На всю Европу закрутил:
Смотался к Симонову шустро,
Мозги поэту замутил...
Тот написал, что дескать, грустно,
Когда великий публицист,
Я. то есть, с травмою в больнице...
И Шостакович Шаху лист
Такой же дал... Бледнели лица,
Когда он в Тулький дал обком
От двух великих телеграммы.
В больничке раду дым столбом.
Сюжет для водевильной драмы:
Начальство ринулось ко мне,
Пришли с цветами пионеры.
Елену чуть не на коне
Ввезли в палату... Изуверы:
Покоя напрочь был лишен...
А Шах, конечно, ухмылялся:
На розыгрыши был силен...
С его подачи повстречался
И с Молотовым... Вячеслав
Михалыч топал по больнице –
(Другой). Был стар уже и слаб,
С Альцгеймером под ручку... Мнится,
Во мне кого-то узнавал
Знакомого из жизни прошлой –
Ежова, может? Тоже мал
Нарком был шибко нехороший.
Мне улыбался Вячеслав
Михалыч, руку жал умильно...
Шах ухмылялся, сбоку встав...
Подставил, чтобы инфантильно
От встреч подобных не потел?
Вполне возможно... Воспитанью
Подвергнуть жесткому хотел,
Чтоб я к любому испытанью
Умом и сердцем был готов...
В семье отца московской как-то
Обедал – в ней немного ртов.
Мать мачехи подачей факта
О власти жару поддала:
-- В квартире жил когда-то Троцкий.
Вагон доставил барахла
Из Петрограда. Чтоб в московской
Его квартире разместить,
Потребовал ему квартиру
Наикрупекйшую добыть.
Ему – наркому-командиру
Здесь, на Соймоновском, одно
Лишь временами досаждало:
Звон колокольный... Суждено
Христу-Спасителю под жало
Наркома-воеводы лезть.
Привык к покорности всеобщей.
Считал: ему и ангел:
-- Есть! –
И напрочь упорхнет, не ропща...
Мой, кстати, тесть, когда был мал,
Последний паренек москоский
Кто на верхушку зазезал
«Христовой» звонницы... Не Троцкий
Приказ о взрыве подписал,
Не Каганович, между прочим –
Иной антихриста вассал –
Сережа Киров... Изурочил
Несчастного партийный бес.
Не потому ли приключился
С ним неприятнейший эксцесс –
И он от жизни отлучился?
...Шах мне полезное внушал
В добыче мудрости хлеба:
Пусть страшно или оплошал,
-- Пусть ситуация нелепа,
А ты невозмутимым будь... –
И помогало не однажды.
На розыгрыши те ничуть
Я не сержусь... Духовной жажды
Моей расширили канал...
Я как-то учинил жестокий
На конференции скандал.
Макаренковские истоки
Павлышский гений находил
В своих исканиях моральных.
Какой-то недоросль чудил,
Сбивая лбами их... Нахальных
Тех поношений не стерпел –
И стопкой писем потрясая
От Сухомлинского, хрипел,
Что, мол, любого закусаю,
Кто противопоставит их...
Оценок, кроме как отличных,
Не получал. Я скромен, тих...
Провинциален средь столичных
Спецшкольных мальчиков крутых.
В их круг меня не принимают.
Не то чтоб апперкот под дых,
А вообще не замечают.
В круг отслуживших молодцоа
Хотел прорваться с анекдотом
Про полну жопу огурцов.
Они со мной – как с идиотом,
Точнее скажем: с мудаком
Себя ведут, солдаты наши.
Расположения – ни в ком.
Добавил яду горькой чаше
Неологический словарь:
Мудак, мол – старый неудачник.
И это обо мне? Едва ль.
Словарь узбекский мыслей мрачных
Добавил: «... Глупый человек
С большими яйцами...» В сомненье:
С большими по Москве забег,
Когда вокруг столпотворенье?...
Давно когда-то в детсаду
Я побеждал больших, читая...
С тем давним опытом в ладу,
Стал уникальным, побеждая
По части знаний... Для чего
Во все публички записался.
Ведь должен знатоком всего
Стать побыстрее. Я старался
Репертуар освоить весь –
И астму чуть не заработал
На дальних ярусах, где взвесь
Пылищи вековой... Похлопал
Великим звездам той игры,
Еад коей властна Мельпомена.
Души роскошные пиры –
Театр, катарсиса арена...
«Таганка», «Современник», «Мхат»,
«Ленком»... везде я на галерке
И впечатленьями богат.
Поставь, театр, и ты «пятерки»:
Дотошно изучил предмет.
Театр мне третьим стал журфаком
И остается много лет.
Стал капельдинерам кунаком,
Гримерам и пожарным... Стал
Давать подачки билетерам,
Чтоб тайно пропустили в зал –
Наполнен опытом, которым
Делюсь с профессией моей:
Умением открыть запоры
Законопаченных дверей
Чему-то учат и актеры.
Я притворяюсь чужаком.
К примеру – захмелевшим финном.
Мамаша с финским языком
Просила заниматься с сыном
В Петрозаводске Анну свет
Ивановну, старушку Мильман...
И шепелявлю, коли нет
Другого способа... Умильно
Мне, «иностранцу» все врата
Распахивают вышибалы.
Благословенная черта –
Нахальство: поднимайте баллы
И за него мне, да щедрей...
Коль надо в ЦДЛ проникнуть,
То облапошу и чертей.
Никто ни тыкнуть мне не выкнуть
Не смеет, дескать, почему
Внедряюсь, по какому праву?
В толк сам по правде не пойму:
Зачем так яростно ораву
Стремился в чем-то убедить?
В центральный запишусь лекторий
И стану каждый день ходить
На лекции... Мне мало, что ли
Своих, журфаковских?... Хожу...
Благословенная эпоха:
Дороговизна? Не тужу:
На все зватает. И степёха
Повышенная – сорок пять,
Зарплата, родичи прокормят.
А нет – в столовке можно взять
За так – капустки с хлебом... Помнят
Едва ли это те, в чью честь
Я в трех журфаках упирался.
Но это было, значит есть –
И, верю, что не зря старался,
Что подтверждает вся река
Судьбы, терзанья и дерзанья...
Ну, что ж – еще одна строка
Для закругления признанья...
Ах, лето – чудная пора.
Не отдохнуть ли друг от друга,
Учители, профессора,
Кого – Донбасс, Кого – Калуга,
Кого зовет Улан-Удэ...
Мы выбываем ненадолго
В командировочной среде,
Уносимся по зову долга
Так трудно строили себя...
Сияет солнце над столицей,
Нас озаряя и слепя...
В толпе стоглавой и столицей
Выкатываемся на свет...
Рокочут аэровокзалы...
-- Пока, Москва! Страна, привет!
Нам альма матер приказала
Себя достойно проявить
И всей стране без промедленья
Свои таланты предъявить
Совместно с качеством ученья...
В азарт впадаем, как в недуг.
Клянемся, что не оплошаем...
Удачи, мой веселый друг.
Мы улетаем, уезжаем...
А любопытная страна
Сейчас произнесет впервые
С надеждой наши имена...
Талантливые, молодые –
Еще в нас знания свежи
И высоки ориентиры –
Не гипсовые муляжи
С собой в дорогу прихватили,
А свет возвышенных идей,
Чтоб ими напитать творенья
И донести до всех людей
Духовное – в благоговенье...