В самом-самом окаянном сне приснилось,
что однажды гибнуть выпало и мне
на восточной необъявленной войне,
где в урюковом тепле томился порох
и кровавилась арычная струя,
где насквозь меня прогрыз горящий морок –
огневая пробуравила змея.
Это было или не было со мною?!
…той далёкой азиатскою весною,
где дышал таким дурманом горный мёд,
что не слышал я, как жахнул огнемёт.
…и какой-то миг высокими стихами
на древнейшем и сладчайшем языке
мне казались вражьи крики, что стихали
от погибели моей невдалеке…
Что потом? Почти не помню… Боль сплошная,
сумасшедшая, дневная и ночная.
Но прошла, утихла, сгинула она.
И – забыта… словно та, м о я война!
И, бессонными глазами глядя в небо,
в окаянном сне молю я всё сильней:
– Дай мне, Боже, сил вернуться в эту небыль,
чтобы правду – лишь свою! – сказать о ней.
2004.