«Любой конец – это одновременно и начало».
Луиза Хей.
«Я дышу, и значит – я люблю!
Я люблю, и значит – я живу!»
Владимир Высоцкий.
Триста шестьдесят четвёртый день уходящего года начинался бесцветно и пресно, обычно, до ломоты в зубах. Год не желал уходить просто так, с миром, цепляясь за душу, выплёвывая напоследок свербящую тоску и ноющей пустотой опутывая всё и вся. Под белой вуалью прилетала печаль и тихо пела, пела колыбельную для сердца. Под чёрной – ломилась боль и, терзая, вторгалась в мои сны. Нелюбимая. Брошенная.
Замолк отключенный телефон. Погас монитор компьютера. И тишина удавом вползла в моё пространство. Мир без меня живёт и здравствует, и в ус не дует. Значит, и я обойдусь без него! Громко тикает будильник на кухне. Вздрагиваю от мощного рыка соседского добермана. Перепуганная кошка настырно скребётся под дверью. Шаги в подъезде. Шорохи изо всех углов. И азбукой Морзе из чёрных провалов: «Не хо-чу! Не мо-гу! Не бу-ду!»
Кофе. Спасительный кофе. Из непослушных рук летит молочник. Белым пятном на полу пролитое молоко. Осколки остро, занозами, впиваются в ладонь. Алые капельки разбивают белизну лужицы. Красное на белом, оказывается, - это красиво… Встать на узкий подоконник. Один шажок и … нет тоски. Кровь и снег. Страшно! Бред! О чём это я? Не смей! Жить! Хочу! Могу! Буду! Прочь, тьма!
… Уставший от молчания телефон залился приторно-весёлой трелью: «С возвращением, дорогаяяяяя!»
- Привет! Узнала? – сочный баритон смело вторгается в опостылевшую тишину.
Ха! Как не узнать? Я помню всех своих бывших мужчин. Владимир.29 лет. Странным орнаментом татуха от кисти до плеча. Блондин. Младенческая бесхитростность ярко-синих глаз. Счастливый обладатель двух бензоколонок, СТО-шки и кафе с броским названием: «Догони!» Одна ночь исключительно по бабьей глупости. Но секс был отменным! Врать не буду. А утром, смотрясь в немое обожание его небесных глаз, отрезала, как всегда: «Продолжения не будет».
Когда мне задают сакраментальный вопрос: «и много мужчин у тебя было?», скромно отвечаю: «не так много, как ты думаешь, милый!» Пальцев на руках хватит, чтобы отследить заветный списочек. Вовка в нём под №5. В самой серединке. Только сейчас мне не хватало именно этого скелета из пыльного шкафа!
- Володечка! Что это ты вдруг? Не температуришь случайно? Нет?
- А я узнал, что ты дала отставку своему качку. Место ещё вакантно?
- С чего это ты взял? Анкета? Какая анкета? Что?
Ну, надо же! Как и все мужчинки, Вова, скучая, полез на сайт знакомств. И среди восьми миллионов анкет напоролся на мою! Мир тесен? Или кривая ухмылка судьбы?
- Может, я подойду, - хохотнул баритон.
- Ты не вписываешься в заданные параметры! – мой голос сух и звенит сарказмом.
- А я перекрашусь в брюнета! Линзы зелёные вставлю. Рост же мой ничего? Ну как?
- Никак. Отстань,а!
- Ася, ты думаешь, что я дурак, не понял, что ты ищешь похожего на него? Ведь ты о нём думала, когда анкетку заполняла?
- Да, о нём! О нём! Ну и что? И люблю. Да. И забыть не могу. А тебе-то что?
- А, может, я тебя немножко люблю?
- Немножко, Володя, любить невозможно! Это, как жить вполсилы! Как дышать вполвдоха! – захлебнулась от переизбытка эмоций.
- Ладно, забудь, я это так. Просто.
- Пошёл ты, знаешь куда?
- Ну, вот, интеллигентная женщина, а ругаешься, как мой папа. Ась, я номер в «Бейбарсе» сниму, хочешь? – Вовка напряжённо вслушивается в моё молчание.
Невесело хмыкаю:
- Чтоб завтра местные газеты поведали душераздирающую историю о смерти в элитной гостинице престарелой любовницы в объятиях молодого бой-френда?
- Тебе совсем плохо? - слышу участливые нотки.
Он в курсе, что моё сердце может взорваться в любой миг барабанной дробью и, не выдержав бешеного ритма, замолчать навсегда.
- Не совсем чтобы, но для этого дела я, точно, не гожусь.
- Тогда давай погуляем. Покатаемся. Оценишь мой новый «Лексус». А давай махнём на Княжьи Горы! Говорят, там снегу выпало…
- Нет. И не звони мне больше.
Старательно запихиваю выпавший скелет снова в шкаф, подальше. К чёрту всех мужиков! Никто мне не нужен!
Пришла сестра. Принесла мой любимый тортик. С варёной сгущёнкой. Болтали о пустяках. О грядущем. Ни слова о прошлом. Нет его. Спала, как убитая.
- Ася, иди сюда! Бегом! Ну, Аська же!
Утро. Последнее утро уходящего года.
- Господи! Ну что там ещё? Иду, иду…
- Смотри, смотри туда! – морщусь от щенячьего восторга сестры.
Внизу, на сверкающем мириадами серебристых искр, свежем ночном снегу, чистом, как сама будущность, ярко-алым костром огромное сердце из роз! «Миллион алых роз»? Красное на белом. «Как под окнами роддома», - мелькает глупая мысль, и я чувствую, как расплываюсь в дурацкой широкой улыбке, читая по замёрзшим Вовкиным губам три слова, таких старых, как сам мир, и таких юных, как наступающий год: « Я люблю тебя!»
Красное на белом… Божественно…
Зухра Абдул