От стены подальше. Он стоял, не знал что сказать. Лежал. Бежал. Ушёл закрыл дверь. А окно разбито, ветер дует. Глаза швыряет. Мокрые руки листают книгу. Тепло ушло. Хотелось ещё. Нашёл – потерял. Застань его. Дождь мочит тело. Волосы летают. Дороги стремятся на юг. Личный вопрос. Зашумели голоса. Зазвенело в ухе. Появились огни. Гармонь и дед – скамейка. Бесконечное скитание. Туман впереди. Спирали крутят сознания мысли. Снов не хватает. Бог есть. Бог – это Я. Вилкой в арбуз. Съешь мой бред. Летучи мыши гремят перепонками крыльев. Вода из крана плоха на вкус. Закон глух, он бестолков. Море по колено. Ноги торопят. Зайди – я тебе дам. Подарим друг другу. Лиц не видно. Имена забыты. День как сон. Ручьи повернули в спять. Убили человека. Их ждёт расплата. Продан наш мир. Звонок звенит, дай дозвониться. Ничто и никто – придумано всё. Лихая овчарка грызёт кость живого мужчины. Больно смотреть. Хотелось умереть. Жизнь как рай, пока не испортил её своим присутствием. Топор убийца – в крови измазан. Деньги не пахнут, они горят. Устал писать. Дайте отдохнуть. Новая страница. Снова сказку сочинять…
Свобода
Свобода – так звали женщину, которую ни кто не мог найти, потому что её ни кто не видел.
Собрание
Полный зал кишел людьми, собравшимися не для того чтобы что-то обсудить, что-то послушать, что-то посмотреть, а просто – чтобы быть вместе, чтобы принять средство, и средством этим было: алкоголь, наркотики, травка. Так веселились мазохисты.
Прогулка
Иду как-то, иду… В кармане культ личности. В голове любовь к детям. В руке топор.
Бог
Как-то раз я увидел Бога, и Богом оказался я сам.
Одиночество
Как-то раз я был одинок. Сидел дома. Из зеркала на меня смотрел незнакомец. Надоело смотреть. Я разбил это зеркало.
Война
Летел ворон в небе. Люди увидели его и вспомнили старую примету: «если ворон в вышине, дело, значит быть к войне». Взяли в руки ружья, и давай стрелять, да и поубивали друг друга.
Кусочек ночи в ожидающих руках
Ночь – один из её кусочков лежал у меня в кармане, хотелось достать и посмотреть. Но нельзя было. Был день. Суровые лица следили за мной, …держали руки, другие пытались зашить мне карманы.
Студенческий сон
Уснул, упал, увидел, удивился, ушёл, услышал сирену ревущую среди городских стен, так и встал. Студент спал.
Устал – расслабился
Пасмурно было за окном. Вышел из дома – ветер в лицо. Холод – знобит всё тело. Мир объявил войну, а война объявила мир. Тогда-то и устал, прилёг, посмотрел на звёзды, выпил горячий чёрный байховый чай с сахаром, уснул. Стало тепло, приятно, беззаботно. Потом отпустил себя в приключения.
Писал
Писал, писал, писал…, что-то написал. Не понравилось – смял. Снова начал писать.
Миг
Промчался, а я и не заметил. Снова он, я почувствовал, он исчез. Где он? Ищу, и найти не могу.
Жизненный план
Хотел найти своё место в жизни, самоопределиться, найти своё призвание, пойти по своей дороге, двигаться по своему жизненному плану, а нашёл канапельный план, забыл кто я такой, где я, зачем я, лишился ног, сознание помешалось и разложилось.
Дождь позвал
Дождь хлестал по моим окнам, звал за собой и я вышел из своего дома. Но как я удивился, там, на улице были люди, мокрые, но счастливые. Где же я был всё это время – подумал я. Так я вошёл в мир, где живут люди. Шёл не торопясь, хотел, как можно больше рассмотреть всего, что окружало меня … Всё было … Толкнул неизвестный человек в плечё и даже не остановился, не успел я посмотреть снова вперёд, как толкнул другой незнакомец, а за ним третий, чётвёртый …, кто в правое плечё, а кто в левое, кто в спину, а кто в грудь…
Ленин – сосед по палате
Ленин лежал прямо напротив моей койки, ему, видно, было плохо, всё стонал, ерзал в койке, просил цианистого калия подмешать ему в чай. Что мне оставалось, как не помогать ему: на обеде я ему в чай подбрасывал кусочки грязи, подобранные мной с пола, как раз где околачиваются посетители нашего заведения, у них много бывает грязи на ботинках, осень всё-таки. Так Ленин немного успокаивался, я ему говорил, что это отборный цианистый калий, прямо из кабинета психиатра, который хранил его на случай если заболеет одной из наших болезней «принять немедленно», да именно так я и слышал, так из самих уст нашего Павла Петровича когда он нынче беседовал с Ниной Никифоровной – нашей медсестрой. Время шло, как оно обычно идёт, и обязательно кого-то выписывают, кого-то принимают, кто-то умирает, так и Ленин не замедлил в одно прекрасное рыжее утро откинуться, говорили потом, что он умер от необычайно резкой силы бешенства последней стадии. Но я то не верил в эти слухи, в конце концов, он бы и меня заразил. И я нашёл причину: Ленин не умер, его убили. У нас в отделении есть контрреволюционерки – Нина Никифоровна и Майя Плесецкая. Как-то я перехватил их разговор в коридоре, одна другой:
- Вот были времена…
- Да …
- А Ленин то был сволочь
- Да он тот ещё прохвост, больной, не здоровый, заболевший, сумасшедший, сошедший с ума, потерявший голову, маньяк, шизофреник, потерянный, сверхупёртый, надуманный, душевно больной, мошенник, аферист …
Рисунок
- Нарисуйте, пожалуйста, дельфина…
- Дельфины это наши братья. Вот один приходил ко мне вчера, когда я мылся в ванной. Он сказал мне, что бы я воду не мутил, не видно же ни чего. Я так и сделал. Так, вчера и нарисовал дельфина, вот принёс, смотрите… - промычал про себя.
- Что ты мне тычешь?
- Рисунок…
- Это же мыло!?
Я смутился, меня так низко опустили, посмотрели сверху, что я почувствовал, что я стал на столько мал, мельче даже Гулливера в стране великанов. Тяжело стало дышать. Меня душили злые руки доброго человека.
Как-то ослеп
Как-то я ослеп, стал на столько слеп, что не вдел перед собой ровно ни чего. Я спросил у соседа, что ты видишь, а он ответил: «Всё!», тогда я засмеялся, мне стало гордо за себя, я сказал: «А ты видишь пустоту», а сосед: «Нет», а я: «А я вижу!».
Акт
Занимаешься? Говорю себе: …, есть занятия? Ночь…, а почему именно она?
Дыхание не ровное, быстрое, внутри что-то ерозит, просит выйти наружу. Соприкосновения успокаивают и в то же время нагнетают обстановку. Хочется ещё быстрей, но не в коем случае не сразу, по дольше бы… И вот особо чувствительные поверхности кожи. Встали параллельно, вместе… Одно проникло в другую. Движения увлекали обоих. Свет не то что бы горел, но таки сверкал всеми лучами радуги. Дыхание становилось всё быстрее и приятнее, как будь-то через дыхательные пути проходит великая сила природного энергетического эроса.
Забыл? Что с тобой? – говорю себе. Начинал бы на не заканчивал, а там видишь и… . Знал бы где, почём это всё. Твой акт, но не мой и не чей-то.
Сладко
Конфета большая – КОНФЕТИЩЕ! В моих руках – это радует. Мне приятно, я чем-то обладаю. Могу съесть, могу на потом оставить, или подарить кому… . А конфета сладкая. Она прекрасна в своём исполнении. Красивый фантик…
… Пока думал о ней, конфета растаяла, и мои руки ощутили всю её сладость.
Мальборо
Затрясло желание покурить. Помчался в магазин. Купил пачку сигарет, хотя уже месяц как бросил курить. Ну, что…, закурил? Закурил сигарету…, гадость какая это. Не получил ни какого удовольствия, а в кармане целая пачка, надо уж докуривать всю раз купил, денег ведь стоит. А зачем брал? Бывали мысли…, потом семестр подходит к концу, сессия на носу, долги сдавать, уже с дня на день зачёты посыплются, а там экзамены… . Думаешь: быстрее бы экзамены, сдать, да и наступят, наконец, два месяца свободы, летние дни безделья, а может быть устроиться куда подзаработать, хорошо бы, надо денег, надо поработать. А пока впереди получить допуск ко всем экзаменам и благополучно сдать их на стипендию. Вот, так подошло к концу 21 мая 2007 года. А что же сигареты? Минутная слабость? Можно же себе позволить немного отвлечься, подумать как вредно курить и надо это бросать и ни когда не подымать… отвлечь мысли.
День рождения
Летнее утро, солнце, голубое чистое небо, повсюду зелёные деревья, пустынные улицы, ветерок, тёплая прохлада, обещающего быть жарким дня. Середина июня, тополиный пух, экзамены, приближающаяся свобода.
Я жду человека, я жду себя, но как можно дождаться самого себя? Наверное, надо было бы взять, да, как собраться с душой, с силами, взять волю в кулак, да и, сходить в гости к себе…
А скоро я встречусь с ней. Она, не то что бы то чего я хотел, но она есть…
Вот и пришёл мой день рождения, мне исполнилось двадцать три.
Разорванность
Я разорван, деструктурирован, бессвязен, мои слова утратили иерархию, последовательность, логичность. Я беру слова и кидаюсь ими, как камнями кидают по воде, только у меня эти камни не отскакивают, а сразу тонут в толще зелёно-коричневой водной пучине. Мне понятно, а другим – вопрос?
Как-то я подумал о том, что человек сказал…
Как-то я подумал о том, что человек сказал и мне постучались мысли: «Нужно думать о том, что человек сказал, а не о том человеке кто сказал, иначе мы теряем весь смысл того, что он сказал, думая о самом человеке, а не о его словах. И следует не забывать, что каждый вкладывает смыслы в слова, которые могут быть шире того что имел в виду сказавший слова, мы, таким образом, достраиваем, начинаем рассуждать, не ограничивая себя ситуацией, которая могла и не иметь большого значения, а могла быть просто стечением обстоятельств обыденной части прошедшего, не имеющего продолжения».
Бред
А-а-а!!! Слов не передать! Из крана капают капли, струнки нервов рвутся! Я кричу, люди кричат, собаки воют, дети плачут! Один берёт лопату, забегает на бугорок, курит и стукает всех лопатой, не пускает, его трясёт! В магазин захожу – денег нет! Карманы – как и нет их! Слова говорю, слова говорят мне, а смысла ни какого, пустые фразы, односложные предложения! Бабушки воркуют на остановках, дедушки ругают молодёжь! Попы разбивают лбы о могильные плиты. Огородники наращивают горбы. Меня пинают в спину, говорят: «Сбрей рыло!». Вот я стою в очереди, а конца нет – двери отменили, дешевые желания предлагают вместо понимания! Сил нет! Я злой!
****
Мы – это мы = настроение + капризы – как-то так. Было время, и мы были. Ты сказала, что не знаешь. Я тебя понял. Панамка закрыла глаза. Лень стало что-то делать. Сил нет – душевный упадок. Следы не оставили. Но пошли. Попробуй разбери.