Горгулья плавно перекатывалась в пространстве, держа в руках плиту, затем приземлилась на песок и замерла. Мальчик заворожено наблюдал за перемещениями существ-воинов. Его длинные ресницы подрагивали. Губы что-то шептали, а светлые волосики кучеряшками рассыпались по плечам, и он иногда нервно откидывал их рукой назад.
Стояла такая жара, что земля уже начала стонать, словно роженица в муках. Набегавший изредка ветерок, пытался донести всплески далёкого моря, но мгновенно тонул в плотном огненном звоне солнца. Пот ручейками стекал по вискам и шее мальчика, а волосы превращались в потемневшие клочки пакли. Горгулья, вытянув оскаленную морду, приподняла доску и резко обрушила её на химеру.
--------------
В магазине было ярко от солнечных лучей, проникающих сквозь стеклянные двери и потолок. А разноцветные витражные окна добавляли ему сказочности и таинственности. Прямо перед входом стоял стенд с громадным роботом динозавром, а рядом разместились роботы поменьше. Их было много. Совершенно разных. У мамы загорелись глаза, и она подвела меня к роботам, похожим на семейку космонавтов, уютно устроившуюся на полке.
Мой день рождения был большим праздником. Деньги копились заранее, вынашивались идеи подарков, покупались торты и фрукты. И вот, апофеоз - поход в магазин за игрушкой. Разве меня можно этим удивить? Да ладно, посмотрим. Что больше понравится маме и по деньгам подойдёт - то и купим. Впрочем, вот интересный вариант. Какое странное создание в коробочке. И чего только люди не придумают. Тематическая игра с чудовищами и героем. Стоит получше их разобрать и несколько иначе трансформировать. Так-с...
Я смотрела на своего пятилетнего сынишку и не узнавала его. Что-то с ним происходит. И это что-то меня пугает. Вот и сейчас он замер напротив отвратительных фигурок и изучает их внимательно. Замер и не шевелится. И зачем такой ужас делают взрослые дяди и тёти для детей. На нас поглядывают продавцы. Даже охранник переместился от дверей к ряду игрушек, где мы застряли.
Год назад мой ребёночек бредил роботами. Маленькие, китайского производства, которые мы ему покупали, разваливались на глазах. Он пытался мужественно собрать выпадающие руки и ноги и обиженно тёр глазки. А последнее время он даже не плачет. Как я не подумала об этом раньше. И разговаривает взрослым чужим языком. Пришли сегодня, чтобы купить большого робота, какой-нибудь солидной фирмы. Чтобы сам ходил, разговаривал, а он и не взглянул на них.
Что-то происходит... Нет, этого не может быть. Кажется, никто не увидел. Надо срочно его забрать отсюда. Вроде бы, на вечернюю службу успеваем. Сыночек, ничего не выбрал? Ничего, в следующий раз зайдём. Пойдём, сходим в церковь. Поговорим с отцом Романом. А завтра, с утра - причастим тебя вместе с папой.
---------------
Химера хлестнула хвостом, и пасть змеи судорожно дёрнулась навстречу, подлетающим огненным элементалям. Удар горгульи не поколебал её силы. Чепуха! То ли дело, когда она встретилась с той горгульей, которая поджидала Священника. Не чета этой дренажной, хоть и обсидиановой. Ну, что она может? Эта? Пока не подойдёт да не ударит своей плитой... А та - была серьёзным противником.
Хитрая, не нуждающаяся в еде и питье, но с каким удовольствием она облизывала тонкие обезьяньи губы, в предвкушении человеческой плоти. Как жаждала терзать тело и слышать стоны, крики ужаса. Но и её смог одолеть Священник. И откуда у него эти необычные артефакты? Зеркало и нож из обсидиана. Опасные красивые вещички. Стоило той горгулье, спрятавшейся за громадным разрушенным храмом, чуть выглянуть, чтобы направить свой смертоносный, превращающий в камень всё живое, взгляд, как она сама превратилась в камень. Священник, похоже, всё знающий заранее и чувствующий, получше всякого зверя-чудовища, вовремя подставил зеркало из чёрного полированного обсидиана. И оно отразило взгляд той горгульи обратно. Так и стоит теперь каменной дурой посреди песков - дополнением к развалинам древнего храма.
Да элементали решили спалить меня! Кто же их хозяин, хотела бы я знать. Ааа-грррр... Смерть.
---------------
- Ты не понимаешь... Я видела это. Он обладает тайными знаниями тьмы. Из-за работы и постоянного сидения перед компьютером, ты перестал замечать, что происходит дома. А ведь совсем недавно ты расчёсывал мои волосы и пел песню героя, вернувшегося из Оливковых Гор,- моя нежная жёнушка была рассержена. И очень.
Кофе, переливаясь через край, шипел на огне, а я не мог оторваться от этих глаз. Развернув её к окну, чтобы последние лучи солнца вливались в голубые озёра, удивлённо и обиженно смотревшие на меня, поглаживал по волосам и бережно касался губами её лба. Забирал боль и тревогу из сердца моей единственной и родной женщины в мире.
Сын вбежал на кухню и остановился, задумчиво глядя на нас. Мы повернулись в его сторону и одновременно протянули руки навстречу. Какую-то малую толику времени он колебался, словно нечто сдерживало его. А затем, как с горы в реку, кинулся к нам в объятия.
Кофе устало клокотал. А на столе, возле сахарницы, тускло светился обсидиановый нож оливкового цвета.
---------------
Священник прислонился к стене пещеры и прикрыл глаза. Сидеть на камне было не очень удобно, но он привык ко всему в своей длинной жизни. Кем он был в самом начале - не помнил. Изредка всплывала сонная дрёма, которая всегда приносила успокоенье и слабые отголоски запаха только испечённого ржаного хлеба-жаворонка. Небо в ней было синее, с тёмными, несущими дождь, облаками. Женщина наклонялась над его лицом, поправляя постельку, и от её совершенно седых волос шёл запах медвяных трав. Айги, айги, ай. Айги, айги, ай - слова колыбельной уплывали в небытие, но оставляли тепло и силу. Последнее время этот сон виделся всё реже. Мокрая дорожка пролегла по краю рубца, изменившего нежное лицо с курносым носом. Удар, был сильный, но, кто-то, видно, в последний момент смягчил его и не позволил разрубить голову, и выпустить душу к умершим родственникам. Священник давно не сражался. Он был в пути. Он молился.
Здесь, он очень старел, и сил хватало только на выполнение определённой цели. В этот раз, ему необходимо было дойти до Окраины лавового потока. Там его ждали. По дороге, он, итак, нарушил свои правила - был вынужден вмешаться в чужие распри-игры.
Священник был обычным человеком. И очень не любил, когда приходилось сталкиваться с ненавистью, злобной хитростью. Ненавидел тех, кто умело или не очень, манипулировал другими. Здесь, в пространстве Игры - это было обычным делом. Но, к сожалению, там, у людей, подобное также наблюдалось ежедневно. Уж ему-то не знать...
Люди приходили к нему со своими бедами постоянно. Священнику рассказывали многое. И грехи, и боль, и слёзы покаяния - всё проходило через его сердце и выкладывалось на суд Божий. Всем, через него отпускались грехи. Ибо прощены люди были давно. Но, в силу своей человечности, были подвержены слабостям многим, умствованиям, а всё это приводило неокрепшие души к цепи глупейших и жестоких поступков. Цепь эта била многие поколения, пока не приводила к вырождению рода. Но, всё же, чаще, находились в роду те, кто менял схему вырождения своими добрыми делами и любовью. Что самое печальное, так это, то - как мало говорили о хорошем. Но ведь и детей крестить доводилось, да и взрослых, и венчать. Были в мире радость и счастье, но к нему больше народ шёл с невесёлым.
Может, что-то, проглядывавшее в его карих глазах, улавливалось людьми. И думали они, потеряв надежду – может, здесь объяснят и заступятся. Одно дело биться с противником, врагом. И совсем другое - когда нечто непонятное происходит. И враг невидим. И жизнь рушится. И бьёт не по тебе, а по детям. Священник никому не отказывал. Всех выслушивал и старался, по мере сил, помочь.
И сюда он пришёл, чтобы помочь. Тем, кто был вне Игры. И поневоле - в Игре.
----------------
Элементали, огненными вихрями радостно ввинчивались в песок, а затем вспыхивали столбами в небе. Их танец победы и благодарности Хозяину продолжался недолго. Они были очень импульсивными духами. И даже тот, кто их приобрёл в Шатре за небольшой сапфир, не совсем был уверен, что сможет длительное время удерживать огненные всплески в узде. Огнедышащая химера не смогла долго сопротивляться их огненным ударам. Если бы её голова льва или, хотя бы, хвост с головой змеи, могли выплёвывать холод или леденящую изморозь - тогда ещё были шансы выжить и победить. А так...
Обугленные останки химеры печально вглядывались дырами в черепе льва и змеи во вновь приобретённых воинов противника. Их стало больше. Они видоизменились. А некоторые, были куплены, буквально вчера. Не в Шатре. И их явно трансформировали. До того необычен был их вид. Да и мощь была достаточно осязаема и... человечна. Страшно было подумать, чем было оплачено столь сильное войско.
---------------
Моя любимая теряла силу. За несколько дней лицо осунулось, прядь волос над старым шрамом стала совсем седой. Она сидела возле компьютера и наблюдала, как наш сынишка выстраивает войска для очередной битвы. Мы тоже готовились к этой битве. Только сейчас я должен был уйти из дома - меня ожидала серьёзная работа.
- Ты справишься? - я присел возле них на корточки и стал целовать руки жены.
- Я не отдам его. Моей любви хватит, чтобы вернуть и сохранить сердце сына, - она прижалась лицом к моему плечу, и рубашка в том месте стала мгновенно мокрой.
Сын повернул лицо в нашу сторону. Глаза его постепенно теплели, маленькая ладошка оторвалась от клавиатуры и погладила моё колено. Я встал с корточек и высоко поднял сынишку. Потом, прижал к груди и бережно поставил на пол. Пора.
--------------
Удар страшной силы потряс воздух. Часть горы потрескалась и некоторые глыбины, не выдержав, покатились вниз. Вонь от старого дракона, и его лежбища, пыталась удушить Священника. Осколки вулканического стекла мелкими неровными стрелами сыпались сверху и норовили проткнуть человека в серой накидке. Он ловко перепрыгивал с камня на камень и приближался к чудовищу. Дракон открыл пасть, вонь усилилась. Приготовился выдохнуть пламя, но от удивления, поперхнулся и закашлялся собственным дымом - Священник исчез.
Дракону не было видно пещеры, которая была чуть ниже того места, где он от злобы рушил камни. Но человек, бывавший здесь, знал о её существовании. Более того, он быстро передвигался по ней и вскоре должен был выйти с другой стороны горы. Практически, за спиной противника. Вот показался серый чешуйчатый хвост. Лапы переминались по развороченным остаткам оливковой лавы. Священник стоял прямо и сосредоточенно произносил слова молитвы. Когда же он собрался сотворить крестное знамение, дракон, успевший развернуться к нему пастью, занёс над человеком лапу. В последний момент, Священник успел сделать то, ради чего он совершал путь. И дракон был убит.
В это же время, моя любимая зажгла свечу возле компьютера.
А наш сын, широко раскрыв глаза, наблюдал, как, непонятно откуда взявшийся, воин, яростно громил войско в Игре. Вооружён он был лишь обсидиановым ножом.
© Ирина Жураковская, 2007
