"Поманив приближенного Гэндзи, она протянула ему благоуханный белый веер и сказала:
- Не желаете ли поднести цветы на веере? Боюсь, что их стебли недостаточно красивы..."
(Мурасаки Сикибу,
«Гэндзи-моногатари»)
На скользких улицах... очи очей... Под светом синих свечей я... плачу, разыскивая лицо на фотографии. Раздвигаю горы черных мешков. Ищу снова. Слово. Щекочущее язык, волнами ласкающее слух, но... с губ спадает лишь острый песок, граненый рукой свирепого ювелира. И - это не тайна - нам нет места в тростниковой долине под бременем бархатных платьев с рукавами до самых пят времен позднеготической пресвятейшей Испании, ибо метка на лбу - печать слез. Но что до меня, то в этот час я спокойно дремлю, затаившись в груде бесчисленных складок хакама. И это - лучше бездны серебристых чешуек с хвоста языческой русалки, ибо они лишь, звеня, от последнего удара в колокол Ветра, способны пробудить Изнутри Дитя, чей крик заглушит бессонные трубы Иерихона.