Вы не подумайте только, что Рыжикова - синий чулок, потому что классиков почитывать любит. Она - ажурный чулочек, кошечка с тонкой психической организацией и изысканным вкусом. То, что ей до всего есть дело, спишем на инстинкт и не станем её за это журить. Иногда она позволяет себе сходить налево, изменить своей страсти, и раздираемая муками кошачей совести, хохочет в лапку, почитывая литературные изыски в стиле «живой журнал».
Её привлекают уникальные пишущие персонажи. Что это за звери? Это обыкновенные блоггеры (простите великодушно за непотребное слово!), которые ведут дневник в интернете. Часто за таким персонажем скрывается необыкновенный человек. Скажем прямо, талантливый расказчик. Этот человек выбирает себе имя, например, «Скотинка» и от имени этого персонажа ведёт свои записи. Ну почти, как Рыжикова о своих классиках, только с огромной разницей в языке изложения и в степени эмоционального накала.
Рыжикова избирательна, поэтому в её закладочках не найдёте томного душевного эсгибиционизма или смурнятины в стиле трэш, она ценит юмор и добродушное веселье, выбирает тексты с минимумом языковых штампов и слэнговых языков. В её любимом жанре уже вырисовалось несколько фаворитов. Один из них по странному стечению обстоятельств носит имя Ваныча, которым кошечка однажды наградила образ кота из собственной мечты.
Итак, три небольших записи любимого персонажа.
1. «Три тыщи букв о технике невербальной обиды»
У меня под домом кулинария. Я уже рассказывал, там продают кишечные инфекции, недорого и с соусом. Всем постоянным клиентам, кто год питается и выжил, в подарок язва всего пищеварительного тракта.
Я бы туда не ходил. Но Люся бывает жыстокой, как динозавр, говорит обидные гадости. Например, что Рокфеллер зарабатывает больше. Такое пережить невозможно и я отказался ужинать её супом. Тем самым дал понять, кто в семье художник, а кто сатрап и сумасброд женскаго полу.
Вы не представляете, как приятно быть одиноким мужчиной в продуктовом магазине. Особенно, если берёшь сентиментальные кефир и полуготовые шницеля. Ах, как все сопереживают в ваш позвоночник, от достоинства звенящий!
Конечно не все так просто. Надо ещё уметь дрогнуть голосом, произнося:
- Три голубца, пожалуйста.
И улыбнуться миру устало и снисходительно.
Разрушительная мощь этого приёма огромна. В нём больше нецелованного вдовства, чем во всех романах Шарлотты Бронте вместе взятых.
Чуткая очередь вздыхает выразительно, даже...