стук в дверь. Медведев тяжело поднялся с крутящегося стула и, опираясь на деревянную, изрезанную резьбой, палку, направился к двери. Галочка влетела, только дверь приотворилась, и нервно забегала по комнате. Одета она была, как и все на корабле – в спортивную серую одежду и красные специальные тапочки-ботиночки. Уж, почему так было задумано, знали, возможно, те, которые отправляли космонавтов. Но в такой одежде жилось удобно, легко и чувствовалось по-домашнему. Хотя для молодёжи - космос и корабль и были тем самым, родным и единственным домом. Все они родились здесь. Одежда, в которой появилась девушка, предназначалась для работы. Конечно, кроме работы и постоянных дежурств, существовала другая
жизнь. Любовь. Праздники. Дети. А это требовало другой одежды, другого настроения.
Об этом тоже подумали, как и о многом другом, учёные, прекрасно понимавшие, что не дождутся возвращения космических путешественников - время на Земле текло быстрее, чем в космосе. Несколько лет ушло на отбор и подготовку людей, создание космического корабля. Ничего подобного на Земле ещё не создавалось. Учёные смогли реализовать множество талантливейших открытий, которые пылились на полках исследовательских институтов. Секретные военные лаборатории работали день и ночь, чтобы осуществить небывалый проект. А потом, на Земле произошли изменения. Советский Союз распался. Увеличилось количество локальных войн - и на планете, и в сознаниях людей. Только корабль, отправленный ко вновь открытой планете далёкой системы, жил той же жизнью, что и много лет назад.
Из стариков остался только командир корабля - Медведев Павел Семёнович. Но он не очень походил на старого деда.
Высокий, пышная седая шевелюра. Костистый мужик, с гордо поднятой головой и серыми глазами. На корабль попал, по-видимому, из-за того, что обладал обширными знаниями в разных отраслях наук и удивил, подготавливающих кадры для полёта, умением разговаривать на многих языках – полиглот, одним словом. Глотал он эти языки споро, аж завидки брали, а затем, через короткое время, начинал говорить иноязычно, практически, без ошибок.
Планировалось, что он продолжит свои разработки, связанные с возможностями людей выживать в непривычных для них условиях, во время движения корабля, чем принесёт пользу науке и стране. Или наоборот - Стране и науке, так звучало правильней. Несмотря на все заслуги, очень многие товарищи не давали разрешения на его присутствие в отправляемой группе.
Считалось, что такие, как он - опасны. Он не являлся членом партии и прошёл весь ужас лагерей фашистских и советских. Но
выжил. Лишь ходить мог только при помощи палки - нога была переломана и неправильно срослась.Тем не менее, после долгих
дебатов, его рекомендовали в команду корабля.
Командиром назначили его друга - отца Галочки, но перед своей смертью, он передал все полномочия Медведеву.
Отказаться тот не мог - остальные члены команды не видели Земли, родились и выросли в космосе и, будучи прекрасными
специалистами, всё же, не сталкивались с реальными сложными жизненными ситуациями.
Павел знал, зачем примчалась милая непоседливая девушка, светлый человечек, добрый и немного наивный. Избранная год назад единогласно всей командой комсоргом корабля, она, всегда уверенная в себе, сейчас металась по комнате, нервно покусывая губы. Перевыборы в комсомольской организации, в результате которых она не сомневалась, не просто озадачили , а разломали её мир, искорёжили восприятие, заставили взглянуть иначе на людей окружающих, раньше таких родных. Всей её интуиции не хватало, чтобы понять, почему в этот раз команда, практически также единогласно, собирается выбрать комсоргом другого человека. Она столько сил отдала всем, а её предают. Как же так?
Набегавшись, девушка присела на пол возле кресла, в котором уютно успел устроиться Медведев. Они молчали. Вдруг
Галочка вскочила и, нажав одну из кнопок на пульте журнального столика, замерла у окна. Музыка лилась со всех сторон, и небо за окном превращалось в море. Припев старой песни наполнял грустью комнату: "Лучше лежать на дне
В темной прохладной мгле,
Чем мучиться на жестокой
Суровой проклятой земле.
Будет шуметь вода,
Будут лететь года,
И в белом тумане скроются
Черные города..."
- А какое оно, море?- Галочка внезапно развернулась. Тоскливо смотрела на Медведева, и в глазах её собирались слезинки, готовые хлынуть потоком.
- Море... - Павел Семёнович поглаживал рукоять палки. Он смотрел на тонкую мальчишескую фигурку девушки, а сам был далеко. Там, где длинная песчаная коса вдавалась в зелёный водный простор. - Оно громадное, синее и зелёное, свинцовое и с оранжевой дорожкой от луны. Злое и доброе. Когда выплываешь - соль остаётся на губах, засыхает и белеет на теле. Дельфины мелькают вдали. Чайки кричат над водой и иногда, когда их много - медузы обжигают ноги. Ты выскакиваешь из воды на песок. Или еле вылезаешь по скользким ото мха камням. И тёплый ветер, мгновенно высушивает капельки на теле, а волосы незаметно высыхают
потом. Когда ты бежишь по морским камешкам, огибая валуны, и вырываясь на мокрый песок, где об тебя спотыкаются волны.
- Дядь Паша, во мне столько злобы сейчас. Я чувствую себя ужасно. Может быть - взять и стряхнуть с рук в пространство эту
злобу, предательство команды и...
- Галочка, где ж ты такому научилась?- Медведев внимательно вглядывался в карие глаза, изменившиеся черты лица, и не узнавал ласкового Галчонка. - А не попробовать ли тебе то, что потяжелее - понять и простить. Подумать, что в тебе смогло спровоцировать такой поворот событий? Может, и не надо быть комсоргом, а нечто другое, из-за агрессии - ты не в состоянии увидеть. То, что в твоей жизни будет новым витком судьбы. Впрочем, если хочешь попроще - встряхни руками. Только нет гарантий, что это сейчас поможет. Скорее, ожидай повтора таких же событий в будущем - пока не научишься спокойно оценивать происходящее вокруг.
- Я, я не думала так... Разговаривала с ребятами и столько всего наговорила. Как же мне теперь им в глаза смотреть? - девушка растерянно направилась к двери. Повернулась к командиру, что-то хотела сказать. Но, тяжело вздохнув, вышла.
Медведев вернулся к скрытой панельке на рабочем столе, что-то покрутил справа - показалась синяя кнопка. Нажал её -
видеофон замигал, и Павел Семёнович присел на стул, прислонив палку к столу.
-------
Когда мне сказали, что выезд завтра, я только замерла над документами и улыбнулась: "Во сколько и откуда?" Выезд намечался из офиса, часов в десять утра, на машине Вацхалавы. Итак, пока изменить ничего невозможно. Шеф снял всю охрану с сахарного заводика и пригласил ещё, непонятно откуда появившийся, дополнительный народ. Грузовыми машинами их отправили дней десять назад. Завод, который усердно готовили к банкротству, ещё держался. Теперь на его территории находилось лишь несколько человек. Пустые цеха, ржавый металл, выбитые окна. Рабочие потихоньку растаскивали, что оставалось ещё ценного. Местные подкармливали охрану и поили самогонкой. Вацхалава метался между шефом и подчинёнными - недавно нанятыми ребятами, которым выдали чёрную военизированную форму и резиновые палки.
Я работала здесь всего полмесяца, но уже понимала, в какую переделку попала. Этого следовало ожидать. Оставшись без работы и промаявшись безрезультатными хождениями по объявлениям, была готова работать хоть бесплатно. Лишь бы не терять квалификацию и чувствовать себя человеком. Работающим человеком. Ведь для этого и приехала в столицу - заработать денег. А потом, думала, оценят, увидят старание, опыт, знания. Преданность, в конце концов. Повысят зарплату, постепенно примут в коллектив.
Недаром же, когда девчонка-руководитель, хотела мне сразу отказать при приёме, из маленькой комнатки вышел черноволосый мужчина с орлиным носом и забрал мою трудовую книжку. Полистал её, задал несколько вопросов, внимательно разглядывая меня и нервно поправляя наплечную кобуру, из которой выглядывал ствол. Когда он спросил, какую бы я хотела получать зарплату, моё сердце заколотилось, и я назвала совершенно смехотворную сумму. Он пообещал научить нас всех работать как надо - никого не боясь. На любых уровнях власти. Так я попала в странную, с виду - солидную, организацию и получила работу.
Юля, мой руководитель, через месяц разговаривала со мной открытым текстом, честно признаваясь, что старалась никого не брать, чтобы и другие не попали так, как она. Скрытый криминальный мир - общение не из лучших. Она помогла при увольнении выбить из шефа копейки, которые он и не собирался платить. Но я радовалась, что получила трудовую книжку и не хотела уже ничего, лишь бы не возникло никаких других последствий. Животный страх окутывал меня, и ещё долгое время тревожно прислушивалась к звукам за дверью, жалея, что нет глазка в двери; если же кто-то звонил, боялась поднимать телефонную трубку. А вдруг - с бывшей работы...
А пока - мы мчались на восток. Мне предстояло участвовать в предвыборной компании и представлять кандидата в депутаты
от округа, который находился достаточно далеко от столицы. Агитировать за моего неофициального, нерусского шефа.
Жизненное правило - поменьше задавать вопросы, не лезть не в свои дела, профессионально выполнять работу и побольше
наблюдать, делая свои, никому неизвестные выводы,не раз помогало успешно освоиться в новом коллективе. И ещё одно – взял-то меня шеф на работу не из-за моего опыта. Он работал совершенно по-другому. Я к таким схемам не привыкла и, честно говоря, ничего не понимала. Снова училась - какие-то вещи делать было противно, но, сейчас, старая школа никого не интересовала.
Умение пожирать людей и делать деньги, я так и не освоила. При приёме меня просчитали мгновенно и сразу спланировали именно представительство в избирательной компании. Это являлось главной причиной того, что меня взяли на работу. Всё дело в том, что внешность и манера общения у меня были, с точки зрения начальства, располагающими народ. Народ намечался разный, наша же задача заключалась в том, чтобы убедить область проголосовать за шефа. Человека с жёлтой кобурой.
Стремление работать на полную катушку, вникая во все необходимые нюансы, спасало от ненужных выяснений, которые
периодически возникали с другими вновьпринятыми. Как же так вляпалась? Положено. Это единственное, что могло как-то объяснить происходившее. Прекрасно знала, ведь, что в том районе города мне нельзя было не жить, не работать. Но устроилась на работу именно там. Чувствовала, что нельзя работать у этого человека. И радостно напросилась на все проблемы. Теперь надо бы всё довести до логического конца. Отработать по полной программе то, что подбрасывала мне судьба. К подобным объяснениям можно относиться как угодно. Но так, и только так, осязалась для меня жизнь.
Итак, ночью мы приехали в какое-то село. В арендованном полуразваленном домике из коридора, паутинками, разбегалось
несколько комнат. В громадной кастрюле Вацхалава варил суп на всех. На газете лежали ещё тёплые ломти лаваша, а рядышком примостились помидоры. Открыли несколько банок консерв. Все дружно ели из той посуды, которая нашлась в доме. Одни мужчины. Сосредоточенные. В форме. Олицетворение справедливости, порядка и лучшей жизни.
Помыться после дороги и не надеялась - негде, но мужчины заботливо организовали мне нечто типа рукомойника. Туалет на улице, как избушка на курьих ножках, охал под апрельским ветром незакрывающейся дверью. В комнате, где мне выделили место, гулял сквозняк и холод начинал нагло забираться под одежду. Старая кровать, железная, с металлическими набалдашниками, продырявленными тюфяками и несвежим
покрывалом готовилась принять меня в свои объятья. Молча стояла я перед кроватью и думала, что же в моей жизни не так и за что мне всё это. Одна. Среди чужих мужиков. Без денег. Мои близкие даже не знали где я.
Шефу надо было отдать должное - при всех начальственных замашках и многих скрытых регалиях, о которых я, на тот момент, и не догадывалась, он жил вместе с нами и питался точно также. То ли взгляды у него такие на жизнь обретались в голове, то ли те, кто вкладывал в него деньги, были довольно-таки скупыми. За ним стояла определённая мощь. Может и не очень мощная. Но, в офисе, периодически проявлялись разные люди - и бизнесмены, и как-то даже, неожиданной грузнопостаревшей фигурой
осчастливил известнейший представитель шоу-бизнеса, порадовав девочек-секретарей размашистыми автографами. А может, шеф успел потратить всё, что ему выдалось на кампанию, порадовав свою молодую беременную жену.
Поспать мне не удалось. Не смогла - прислушивалась к разговорам. Утром, достав маленький молитвослов, я погрузилась в молитвы. Вацхалава, открыв дверь, удивлённо глянул и тихо прикрыл её. Когда мы собрались на дворе, мужчины быстро и чётко рассаживались по машинам. Одна из групп должна была сорвать наклеенные листовки, где нашего шефа представляли, как вора в законе, неоднократно женатого и нигде не работающего. Кто ж за такого голосовать будет... Да и не знали его люди. Чужак, абсолютный чужак. Тёмная лошадка. Остальные кандидаты в депутаты в представлениях не нуждались — все из местных жителей. Здесь работали и жили. Безнадёжное предприятие. Но работа должна выполняться.
Из разговоров стало понятно, что групп несколько, и они должны объехать все сёла, посёлки городского типа, все
восемнадцать районов области. Меня перекидывали в группу Жени, и Вацхалава готовил джип в дорогу.
Посёлок находился в нескольких часах пути от села, где мы ночевали. Я надела плащ, засунула сумку в багажник, и мы
поехали. Выехав из села, машина набрала скорость. Через некоторое время, от появившегося из-за угла одинокого домика из белых кирпичей, нам навстречу двинулась поджарая на длинных ногах чёрная свинья. Вацхалава ловко её объехал, а я пыталась разглядеть, что за трубы или вышки громоздятся вдали в степи. Потом поняла - шахты. Но такое впечатление, что там никто давно не работает.
В посёлке, где мне предстояло жить две недели, я немного расслабилась. С Женей мы успели немного познакомиться ещё в
офисе. Жил он в добротном чистом доме. Хозяйка сдавала несколько комнат и даже готовила немного для постояльцев. Мне досталась светлая комната, с иконами в углу, украшенными вышитыми рушниками. Каждый день мы садились в машину Жени и постепенно объезжали район. К нашей группе относилась ещё одна машина, но эти ребята жили в другом доме. Колёса разбивали чернозём. Мы по очереди кричали в рупор написанный текст, раздавали листовки, наклеивали их, где только могли. Под конец второй недели, развеселившись, просто дарили на растопку кипы оставшихся одинаковых листков.
Выборы проходили в школе. Стояла невыносимая жара. Множество людей ругались и яростно обсуждали кандидатов. Наша хозяйка проголосовала за шефа. Да ещё соседей уговорила. Раз постояльцы порядочные, наверное, и их кандидат – хороший человек.
Наш шеф всё же не стал депутатом. А его любимая фраза: "Пусть только выберут - я им покажу колючую проволоку", -
осталась только фразой. И, слава Богу.
--------
Медведев устало нажал на кнопку. Бедная Галочка. Знала бы она, какие выборы бывают. И всё же, Земля их ждёт. Только вот, как ребят подготовить к жизни, которая впереди. Надо возвращаться. Мы - земляне.
© Ирина Жураковская, 2007
