Собственно, надежды на хоть какой-то результат у меня не было. Столько десятков лет прошло. Но перед глазами, с годами, всё чаще всплывало задумчивое лицо отца и его фраза: " Найди информацию, как это произошло",- звучала всё тише и грустнее. Сам-то он так и не смог разобраться. И дед мой, хоть и пытался, так толком ничего не нашёл. И прадед... А ведь тогда, ещё архивы кое-какие пощупать можно было. Живьём. И военкоматы были ещё. Так смешно. Сейчас армия профессиональная. Всех подряд не берут, как много лет назад. Всё это далёкая история. Наши военпрофи уже не раз доказали, что не зря им такие денежки государство платит. А военкомат, это я так... по привычке сказал. Сейчас эта организация сильно отличается от своего предшественника. Да и цели, там несколько иные. Просто в нашем роду это словцо часто употреблялось, равно, как и слово "архив". Полный анахронизм.
Сначала я думал, что и сеть не поможет. Одно дело, когда мы все продаём друг другу всё, что угодно. А тут информация, которой практически не существует. Но я ошибался. На мой запрос мгновенно откликнулись. Тот же продавец, что поставлял нам продукты, предложил помочь. За продукты мы расплачивались швейной продукцией фабрики, находящейся совсем недалеко от нашего коттеджа. Мой дед рассказывал, что он ещё застал магазины с товарами, супермаркеты, кассиров, охранников и обслуживающий персонал. А также деньги. Сейчас же все просто меняли товар на товар, являясь представителями мини-фабрик и ателье. У каждого, в компьютерах и видеофонах хранились списки дилеров, помогающих жить в этом мире. Всё было настолько продумано и автоматизировано, что поиск той или иной необходимой вещи или услуги практически не занимал времени. Но за услугу, которую мне собирались оказать, через некоторое время, была назначена непривычная оплата.
У меня хотели взамен получить награды моих предков. И я задумался. Отец рассказывал, что одна из наших родственниц, потеряв работу, и не зная, чем прокормить детей, продала часть наград. Было это давно. Сильно ей это не помогло, а совесть мучила до конца дней. Тогда этих военных наград, и медалей, и орденов, значков и прочего было множество. Продавалось. Менялось. В наше же время осталось совсем малое количество наград. И цена, равно, как и спрос на них - были немалые. А найти мне надо было информацию о том, как закончилась жизнь двоих моих предков. Их было три брата. Двое погибли, один выжил, и я являлся его потомком.
Ветер сорвался неожиданно. Мокрая земля вспучилась глиняными пузырьками. Ещё немного, и с холмов, радостно рванули ручьи, сметая мелкие камешки, веточки и всё, живое и неживое, что попадалось на пути. Край пальто Лёни взмыл и, развернувшись, попытался достать до меня. Поскользнувшись, я взмахнул руками, но удержался. Падать нельзя. Выпачкаю единственную приличную одежду. И чемоданчик надо беречь. Чтобы брат прибыл на станцию, как серьёзный человек, а не какой-нибудь...
Перед поездом металось множество народа. В тужурках, шинелях и бушлатах. Непонятном тряпье. Редко, солидных пальто и манто. Шныряющая мелочь беспризорная теснилась поближе к солдатам, особенно, которые с чайком, ржаным хлебушком и кусочками сахара в тряпице. Да, и табачок опять же - выпросить. Воровские подтягивались незаметным сигналящим кругом к тем, кто побогаче и побестолковее. Сигнал срабатывал и круг распадался. А солидное пальто всплёскивало руками и орало: "Держи! Обокрали!"
Все мы, в семье, были в отца - голубоглазые и светловолосые, невысокого роста. Только вот, не было его. Служил он страховым агентом. И неплохим. А поскольку к клиентам ходить приходилось далеко - между сёлами километров намытывалось - нескончаемая дорога, то видели его дети редко. Я вообще его не помнил. Только родился, как он пропал. Кто говорил - лихие люди погубили, когда, с деньгами от богатого клиента шёл. А кто - заграницу ушёл. По этой причине, мне часто приходилось драться чуть ли не со всеми мальчишками в селе, отстаивая своё непролетарское происхождение. Впрочем, пацаны это быстро оценили и приняли меня к себе. Всё-таки, когда село идёт на село, лишний человек не помешает. Матери никогда не было дома. Она была учительницей. Черноволосая, кареглазая, маленькая и всё время настороженная. Могла бы быть красавицей, если бы не горб. Она была очень гордой женщиной и даже, когда сильно голодали, никого не просила о помощи. Может, и за это на селе её уважали. Грамотных было мало. А тут - женщина. И одна семью тянет. Да ещё, с таким характером. Степенные мужики, при встрече снимали шапки и картузы, кланялись. А мальчишки - побаивались её. Когда же Лёня сказал о своём решении идти в армию, мать хлопнула дверями и ушла на двор.
Бабушка Фотиния тяжело слезла с лавки и молча пошла готовиться. Пирожки печь, к соседям за курицей надо бы сходить. Да и сала кусочек лежалого достать... Такая дорога раз бывает. Провожало нас полсела. Виктор остался дома, мать слегла. А до станции и обратно не так близко, как кажется. Хоть средний брат пока в помощниках походит.
Уже заскочив в теплушку, Леонид сорвал с себя пальто и кинул мне: "Носите. Меня оденут. Напишуууу..."
Под рукой зашелестел листок. Я поднял голову и уставился на пожелтевшую бумагу. Вот так уснул. Надо же такому привидеться. Неужели так всё и было? Включил лампу и начал, в который раз, читать ответ из Центрального архива.
- На Ваше письмо сообщаем, что в частично сохранившихся документах 83 морской стрелковой бригады за 1942 г. Петровский Л.Д. не значится. По данным отдела учёта персональных потерь Советской армии за 1941-1945 гг. значится: "Командир стрелкового взвода 83 морской стрелковой бригады лейтенант Петровский Леонид Дмитриевич погиб 2 сентября 1942 г.(место захоронения в документах не указано)." 83 морская стрелковая бригада с 28 августа 1942 г. по 4 сентября 1942 г. вела боевые действия в районе населённых пунктов Варениковская, Благовещенская, Гладковская, г. Новороссийск. Основание:... Начальник Архивохранилища... - Рядом, наискосок, уже рукой отца было дописано, что 2 сентября 1942 года малочисленные подразделения, защищавшие Таманский полуостров, были атакованы с тыла. На полуостров высадились две фашистские дивизии. Отход, окружённых с суши и блокированных с моря, защитников был мужественным и трагическим. Но, как погиб Леонид всё же неизвестно.
Я пошёл на кухню и приготовил себе чай. Подумал и достал коньяк. Порылся в раритетных дисках. Зазвучал голос Chris de Burgh. О Викторе было известно, что он смог после войны уехать в большой город и поступить в медицинский институт. А когда заканчивал учёбу, повесился в парке. Из-за несчастной любви. Но ходили слухи, что его вызывали в органы госбезопасности, буквально, перед смертью. И повесился ли он, тоже неизвестно. Родственникам выдали тело в гробу, которое они и повезли на родину. Как же тут можно разобраться, после стольких лет!
Нет. Не буду этим заниматься. Что известно, то известно. Помяну сейчас Леонида. Виктора. Да и Георгия - меньшого. И отца своего. Царство им небесное. А медали и ордена с планочками пусть лежат. Память всё-таки.
© Ирина Жураковская, 2007
