САКЗКА О СПЯЩЕЙ ЦАРЕВНЕ.
------------------------------------------------.
Чтож, опять тетрадь открыта,
Словно дверь в мою келью,
Собирайтесь у корыта –
Я вам сказочку налью,
Жрите, братцы, кто сколь может,
Как кому жратва пойдёт,
Кто от смеха обезножит,
Кто слезами изойдёт.
Ты заранее сказку эту,
Друг, охаять не спеши,
Ведь она родилась, где-то
В самой девственной глуши,
Где проткнули небо ели,
Слаще хлеба, где не ели,
Где в святые бы попали
И Гоморра и Содом,
Где хозяйствуют туманы,
Где не ценятся обманы,
Но прожить, где очень сложно
Честным, праведным трудом.
Всё, теперь хватайте ложки,
Подвигайте ближе плошки,
Хватит мозги колебать –
Будем сказочку хлебать!
Во дворе, где снег до крыши,
В той глуши, (читаем выше),
Жил детинушка один,
Жил, как все, (спал, пил и дрался),
С голодухи – побирался,
Но по мере сил старался
Доползти, блин, до седин.
Было средь того народу
Вольно всякому уроду,
Всем в глуши хватало места,
Ну а, всё-же, иногда,
Те из них, кто помоложе,
У кого прыщи на роже,
Попив водки – после всё-же
Подавались в города.
Ну, а жили там от роду
И до самого конца
Лишь моральные уроды,
Что-то вроде молодца,
О, котором эта сказка, …
Вот и кончилась завязка,
Ложки в сказку окунём
И хлебать её начнём.
Вот однажды добрый - малый
Утром встал, какой-то вялый
Вчера, видно, перебрал,
Колокол в башке, и в ухе
Гул и звон… попёр к старухе,
У которой пойло брал.
«Слышишь, бабка, выручай!
Только, блин, не бай мне сказки,
А то вдарю невзначай,
Не дотянешь и до Пасхи,
В хате мы с тобой одни –
Лучше в ковшик плескани!»
А старухе что? Ведь в драке
Не помощница изба,
У самой песок из сраки
Уже сыплется … слаба,
Но и пойла, где столь взять?
Ладно, кабы был ей зять.
Глядь, и ей бы от него
Перепало кой – чего!
По утру недаром бабы
От него ползут, как крабы,
Знать в штанах у молодца
То-же, что у жеребца!
Но молчит …умна старуха –
Между ног давно зола …
Намекни – получишь в ухо,
Иль совсем прибьёт со зла,
И, подавшись вся вперёд,
Она с жадностью глядела,
Как её отраву жрёт,
Отрываясь то и дело,
Чтоб пофыркать, как скотина,
Ставший сам собой детина.
Крыса – мысль грызёт старушку –
«Вот попала в заварушку,
Как бы,( Господи прости!)
Ей ублюдка извести?»
Ломит лоб от злости жуткой,
Вдруг припомнилось – давно,
Она юной проституткой
Ошивалась в казино,
Молода была, красива,
С кем попало не спала,
И чиста, как попка, ксива
От врача её была.
Мужики её любили
И друг – другу рожи били
И дарили ей бельё,
Упиваясь своей кровью,
Блядство путали с любовью
И купюры к изголовью
Утром клали у неё.
Но, вдруг, появилась тёлка,
Как сверкающая ёлка,
В своей девственной красе,
Для интимного процесса
Наряжалась ,как принцесса
И уже без интереса
На других смотрели все.
Если раньше там девчонки,
Скинув узкие юбчонки,
Трахались с самцом одним,
(Применяя «Камасутру»),
И, бывало, что по утру
Смыв помаду, грим и пудру
Уезжали вместе с ним,
То теперь, блин, спрос упал –
И направо и налево –
Эта стала королевой
Тем, кто с нею переспал.
Призадумались девчонки,
Желчь разъела им печёнки,
Зашушукались в углу,
Как могли сперва крепились,
А потом от горя спились
Или сели на иглу.
Только та, что из деревни,
Всё терпела и ждала,
В мудрости крестьянской, древней,
Жар у сердца берегла,
И заметила – к «принцессе»,
Да не просто, чтобы – «вжик!»
Стал на белом «Мерседесе»
Наезжать один мужик.
Нежно ей целует ручку
Да молчит, как истукан
И с собой увозит сучку …
Видно, блин, попал в капкан,
Она видела – вчера
Весь пылал от счастья,
Девка думает, - «пора!
А то кончится игра
Без её участья!»
И, как только на Канн – Канн
Все задрали ножки,
Тёлка хитрая в стакан
Высыпала крошки.
Та хлебнула поскорей,
(Некогда принцессе!)
Ведь её ждёт у дверей
Принц на «Мерседессе»
И, умчались … ночь была,
Где там на хер чуду!
Страсть все простыни прожгла,
(Ладно, я за те дела,
Здесь писать не буду).
И, когда уж рассветало,
Разлеглись они устало
И уснули тут-же оба,
(Ведь ласкались не шутя),
К вечеру мужик, проснувшись
И к любимой потянувшись,
Глянул, а его зазноба
Дышит ровно, как дитя,
Дни и месяцы скакали,
А девчонка всё спала,
Разных к ней врачей таскали,
Они, что-то там искали,
Потом руки опускали –
Непонятные дела!
Парень, как с ума сошёл,
Сам ей клинику нашёл
С частными врачами,
Забыв прошлое своё
Сам он ей менял бельё
И сидел возле неё
Тёмными ночами.
А, когда стал стар совсем,
Санитаров нанял – семь,
Чтобы на неделе,
Каждый Божий день другой
Охранял её покой,
Чтоб с любовью и тоской
Все о ней радели.
И кончаясь, на прощанье
Он оставил завещанье,
Что богатство всё своё
Он тому отдать лишь может,
Кто принцессу растревожит
И, кто жизнь свою положит
Для спасения её.
«Быков», около шести
Нанял тот закон блюсти
И скажу вам, братцы,
Здоровее тех парней
Я не видел и верней -
Даже мышка вряд ли к ней
Сможет подобраться.
Распрощавшись с ней одной,
Он подался в мир иной,
Хоть не крылья за спиной
У него болтались…
Много разных по уму
Разбирались, что к чему,
Только бабки никому,
Так и не достались …
Шамкая беззубым ртом,
Старая карга о том
Парню рассказала, -
«Ты дворец её найдёшь,
Если в сторону пойдёшь
Сразу от вокзала,
Клофелину там купи,
Да охрану усыпи.
Вмиг богатым будешь,
Поднялась твоя звезда,
Ну а коль сам не балда,
То балдою без труда
Девочку разбудишь!
Ну а коли и тады
Не воспрянет от балды –
Не получишь ни хрена,
Значит мёртвая она!
Раз деваха впала в транс
Ты не думай ни о чём,
Если не упустишь шанс –
Сразу станешь богачом!
И уж точно не в избе
Будешь, милый, поживать,
Будет прислуга тебе
Утром водку подавать,
Жена песни будет петь
Юна, свежа и мила
И не надо, блин, терпеть
Будет ломки с похмела.
Дурень слушал, пасть разинув,
Жевал сопли, как резину,
Лоб гармошкою согнав,
Потом, брагу доконав,
Рыгнул, пёрнул и сказал, -
«Коли врёшь – прибью паскуду,
А коль нет – век не забуду,
Так что, блядь, живи покуда!»
И попёрся на вокзал.
Как добрался в город он –
Это тайна века,
Весь вагон понёс урон,
А он вышел на перрон
В позе человека.
Хоть и был один изъян –
Был парниша в стельку пьян.
Постоял разинув пасть,
Чтобы наземь не упасть,
Ведь в милицию попасть –
Хуже нет процесса,
И, слегка набравшись сил,
Он у грузчика спросил,
Что поклажу проносил, -
«Где лежит принцесса
Та, что вот почти уж век
Спит, не размыкая век?»
Даже мёртвый про беду
Там не знал едва ли,
И по многу раз в году
Девку целовали,
Ну а тот, кто побойчей,
Из штанов тащил врачей,
Но сменить ей ночь на дни
Так и не смогли они,
То ли чары слишком злы,
То ли те врачи малы …
И, нырнувши за вокзал,
Грузчик парню показал
К девице дорогу,
А она уж привела
Полупьяного козла
К белому порогу,
Шесть «быков» тот час его
Ошмонали, блин, всего,
Кишки просветили,
Но, узнав, что он жених,
Вмиг его в трусах одних
Внутрь запустили.
Сжалившись над мужиком,
Дали фляжку с коньяком,
(Парень с девкой не знаком –
Вдруг сорвётся случка?)
«Быки» сами с ней в постели
Вытворяли, что хотели,
Только зря они пыхтели –
Не проснулась сучка!
Наш герой идёт, дрожит,
«Друг» его в трусах лежит,
Как собака в будке,
Но, удачу чтоб поймать,
Его надо подымать –
Где принцесса, в Бога мать!
Что ещё за шутки!?
Вдруг, он видит впереди,
Зала чудного среди
Стоит пышная кровать,
А в ней девица – краса
Разметала телеса,
Точно ей на всё плевать.
А раз ей на всё плевать,
Чё зря в губы целовать?
Хлебанув из фляжки,
Решил бить наверняка,
Схватил девку за бока,
Приподнял её слегка
И раздвинул ляжки!
Вопль разорвал покой,
Сон с принцессы, как рукой,
Сняло и её такой
Сроду не видали,
Век валялась, а сейчас
Прыгала на малом час,
Олимпийцы так подчас
Скачут за медали.
В общем, всё у них срослось,
Девке с парнем не спалось,
Свою страсть и ласку
Зря, чтоль столько берегла?
Закусивши удила,
Отрывалась, как могла,
Пёрлась под завязку!
А парняге хоть бы хны,
Было б пойла вволю,
И с тех пор уже в штаны
Не влезал он боле,
Как в Раю его душа –
Больно девка хороша!
В белом тереме они
Славно почивали
И с кровати в эти дни
Вовсе не вставали,
Приносимое быком,
Пили кофе с коньяком,
С водкой и икрой поднос
Им, блин, ставили под нос.
Истрепалось сколь у них
Только простыней одних!
Но, бывало, временами,
Между ласками и снами,
Вспоминалось ненароком
Деревенское крыльцо …
Комары, звенящей тучей,
Самогонки ковш, вонючей,
И избитое пороком,
Старой плесени лицо…
И, хоть малый наш – урод,
Как и весь честной народ,
Ему всё же иногда
Благодарность не чужда.
Не клянёт старуху боле, -
«За услугу её, что ли
Отослать карге деньжат,
Всё равно в шкафу лежат?»
Он и так живёт, как в сказке.
Только начал замечать,
У его подруги глазки,
Что-то начали мельчать.
День проходит … два, о Боже!
Сеть морщин ползет по коже,
И, как будто седина
На висках её видна.
Титьки сьёжились, как груши,
Голос стал грубей и глуше,
Нет следа былой красы,
И, при виде дряхлой бабы,
Став беспомощным и слабым,
Сразу меньше став масштабом,
Запросился «друг» в трусы!
Став ровесницей подружке,
По фигуре и лицу,
(Той, что ране пойло в кружке
Подавала молодцу),
Блядь не сбавила накала,
Как в девичестве далёком
Она сидя, раком, боком,
Блин, на молодце скакала!
Он не знал, (как и другие),
Только вот теперь узнал,
Что такое летаргия
И, каков её финал,
А финал болезни этой,
(Ране сказками воспетой)
Был всегда, друзья таков
Кто, как мрака порожденье,
В сне лишь видит наслажденье –
Сразу после пробужденья
Превратится в стариков.
Вроде бы удрать не рано,
Кабы, блин, не было поздно,
Не смыкает глаз охрана
И настроена серьёзно,
Спорить с ней – себе дороже,
Сразу настучат по роже,
Надо «борозду» пахать –
Это не в глухих деревнях,
Средь дедов и бабок древних
Кулаками, блин, махать.
Парень стал похож на тряпку,
В месяц, лет на десять сдав,
Чтоб не злить напрасно бабку –
Жрёт «Виагру», как удав,
Впрочем, всё к его услугам,
Лишь паши, как в поле як,
Стоит только свиснуть слугам –
Прут закуски и коньяк.
Кучей виснут на пороге,
Моют жопу, лижут ноги,
И не спят, набычив роги,
Как солдаты на часах,
Коль не радует кобылу –
Ему тут же бьют по рылу
И ещё раз – если силу
Свою ныкает в трусах!
И он бабку, как парашу,
Продолжает целовать
И наркотики, как кашу
Жрёт, чтоб только не блевать,
Он терзает бабки тело,
Как свихнувшийся Отелло,
Теребит, как падаль гриф,
Хочет вырваться из сказки
Так, как понял без подсказки,
Что халява – это миф!
Ты его, приятель, даже
В сказке можешь навестить
И он сам тебе расскажет,
Что за всё надо платить.
Только может лучше, братцы,
Не искать принцессы дом,
А к мечте своей добраться
Кровью, потом и трудом?