От того ль, что нет в ней повода для смеха?
Мне деревья всё шу-шу, шу-шу , шу-шу…
Но язык я их никак не раскушу,
В распознанье слов не видится успеха.
Может мне о самом главном говорят,
Иль судачат бабы-ивы о рябине,
Источая гнусной сплетни нежный яд.
Я же кожей ошушаю ихний взляд,
Укоризненный, невидимый и сильный.
Мне хватает человеческих грехов,
Для природы критик я не больно строгий.
Не понятна матершина лопухов,
И стволы не залезают в рамки строф,
Помещаются хлыстами лишь в дороги.
Воспевались мной стрелок, да лесоруб,.
А вся живность, лишь хорошею добычей
(Туша зверя, это правда, только труп).
Я же слышу дымовых поэму труб,
А отравленный я писк не слышу птичий.
Разбазарили природу по грошу,
Наши подвиги живут в сказаньи устном,
Что за подвиги, понятно и ежу.
Почему я про природу не пишу?
Потому, что не хочу писать о грустном.
