Хард опять пригляделся к нечеткому следу.
«Да, эти следы совсем свежие – сутки-двое, не больше. Значит скоро встреча».
Виган автоматически положил ладонь на рукоятку шестизарядника, ему не хотелось стрельбы, но он сомневался, что Пончо Джек сдастся добровольно. Хард не первый год занимал должность шерифа и знал такой тип людей очень хорошо – безжалостные, не останавливающиеся ни перед чем, убийцы. Шериф вздохнул. Но… ничего не поделаешь – это его работа. Он тронул коня шпорами, и тот пошел по едва заметной тропке вверх по склону. Конь, казалось, чувствовал напряжение хозяина и двигался не спеша, осторожно. Хард действительно был напряжен – Пончо Джек был матерым волком, его голыми руками не возьмешь, от него можно было всего ожидать! И Виган, сбросив предохранительную петлю с револьвера, не отнимал от него руки. Но все кругом выглядело спокойно, только к следам оставленным лошадью Пончо Джека добавились следы мокасин. Значит, здесь был кто-то еще! Не к этому ли «кому-то» и пробирался Пончо Джек? Если так, то его задача несколько усложнялась… Хард рассчитывал на одного противника, а двое… черт побери, он же не Уайт Эрп!
Почувствовав нерешительность седока, лошадь остановилась, но Хард, вздохнув, опять тронул коня шпорами, и гнедой продолжил подъем.
Следы Пончо Джека вели только в одну сторону, значит он все еще наверху, если только оттуда нет другой дороги, но, судя по местности, Виган в этом сомневался.
Внезапно осинник закончился, и шериф оказался на краю каменистой площадки. На дальней ее стороне, притулившись к скале, стояла сложенная из камня хижина, с крепкой дверью и двумя окнами-бойницами.
Конь опять нерешительно остановился, навострив уши и раздувая нервно ноздри. Что-то ему тут не нравилось. А Вигану не нравилось абсолютно все – ни сам Пончо Джек, ни то кровавое убийство, которое он совершил в Индиан-Крик, ни эта погоня, ни эта незнакомая местность.
Виган Хард по натуре был домоседом, несмотря на все скитания выпавшие на его долю, а может и благодаря им. Ему нравилось сидеть в уютном доме у горящего очага рядом со свое женой Дороти… Но… долг обязывал его быть здесь, на краю леса и на краю опасности.
Опять вздохнув, Хард вытащил из седельной кобуры «Спенсер» и положил его поперек седла, с этим оружием он чувствовал себя спокойнее.
Тронув коня, он выехал на открытую местность, направившись к хижине. Это было рискованно, но в данной ситуации рискованно было и скрытничать, не исключено, что кто-то сидит в засаде.
Дверь хижины, скрипнув, отворилась. На пороге показался высокий мужчина, одетый в костюм из оленьей кожи с длинной бахромой, заросшее бородой лицо пересекала повязка, закрывающая левый глаз, в руках он держал такую же, как и у Харда винтовку – «Спенсер» 56-го калибра. Выглядел он угрюмо и недружелюбно.
Шериф изобразил на лице улыбку.
– Привет. Ехал мимо, смотрю – тропа, дай, думаю, проведаю человека, наверное, скучно одному в такой-то глухомани. Да и дело к вечеру, надоело спать в пол глаза, а за стенкой, да под крышей, все ж спокойнее…
Мужчина остался, все так же, угрюм.
– Это не гостиница, а я от скуки пока не вою. Да и до вечера время еще есть. Я думаю, еще с пяток миль можно сделать до темноты.
Улыбка на лице Харда тут же погасла. На Западе не принять было отказывать в ночлеге и в еде, даже совершенно незнакомым людям, а этот буквально прогоняет его прочь, не только из дому, а вообще из этой местности. Странно. Не исключено, что он что-то скрывает.
– Извините, мистер, не хотел Вам мешать… Ладно, заночую где-то в лесу… – Хард потянул повод, разворачивая коня, но его остановил голос хозяина хижины.
– Я бы не советовал ночевать где-то поблизости. В округе водятся опасные хищники. Я бы советовал тебе забраться повыше в горы, подальше от леса.
– Спасибо за совет, так и сделаю.
Виган направил коня к тропе, почти сразу за его спиной хлопнула дверь. Он обернулся – угрюмого хозяина уже не было, ушел.
Спускаясь по тропе, он неспешно размышлял.
«Странно это все. С чего бы это ему выгонять меня?! На мне ведь не написано, что я шериф! – Жестяную звезду шерифа Хард предусмотрительно снял еще перед подъемом. – Обычно человек, живущий в одиночестве, только рад компании – и накормит, и напоит, и спать уложит. А этот даже в дом не пустил. Более того, намекнул, чтобы я тут и не задерживался. С чего бы это? Не иначе он скрывает что-то или кого-то. Скорее всего, Пончо Джек в хижине. Боится преследования, вот и уговорил дружка спровадить меня подальше. Да и следов обратных нет! Не испарился же он! Раз он туда ехал, а обратно нет, значит, он там!»
Спустившись, Хард остановился и осмотрелся.
Раз они там вдвоем, лучшее, что можно придумать, это подождать, и застать их врасплох! А сейчас туда лучше не соваться.
Хард повернул коня вправо и поехал вдоль подошвы холма, внимательно всматриваясь в его склоны, пока, наконец, не увидел то, что искал. В этом месте склон изгибался, выдвигаясь немного вперед, и если по нему подняться, то можно найти место из которого бы наблюдалась площадка с хижиной. Подобраться к ней может и затруднительно, но уж наблюдать-то удастся!
Он потянул повод, и конь послушно повернул направо, начав подъем, петляя между кустарником и деревьями. Хард двигался осторожно, понимая, что ставка в этой игре – его жизнь! Он не питал иллюзий по поводу Пончо Джека – это был хладнокровный убийца, и жестяная звезда служителя закона его не остановит. Хард многое повидал за свою жизнь, но такого, что сотворил этот ублюдок с Данном Фри, ему видеть не доводилось. Дан был так обезображен, когда его нашли, что его труп с трудом опознали, он был буквально разрезан на куски, и судя по следам, он был еще жив, когда процедура была в самом разгаре, а может и до самого конца. Да-а, такого и врагу не пожелаешь… Канада Бил, местный старожил, рассказывал, что примерно так же потрошили пленников и индейцы из воинственных племен, да, впрочем, не он один так говорил. До Харда, кстати, доходили слухи, что Пончо Джек полукровка и свое детство провел в племени индейцев нез-персе , возможно так и было на самом деле. Виган никогда не видел Пончо Джека воочию, только на призовых объявлениях, и судя по рисункам, в его жилах вполне могла течь и индейская кровь, если конечно на них можно было полагаться. Но так или иначе, он был убийцей – это неоспоримый факт! А следовательно его нужно задержать… или убить – это уже как получится. На все воля Божья!
Миновав сосняк, Хард, поднимаясь выше, въехал в молодой осинник, а за ним открывался почти голый каменистый склон, лишь где ни где росли отдельные кусты.
Виган Хард спешился. Ослабив немного подпругу, и, привязав гнедого к молодому деревцу, шериф вытащил из чехла винтовку, а из седельной сумки бинокль, плитку пеммикана и флягу с водой. Прихватив все это он пошел вверх по склону. Немного поднявшись, Виган оглянулся. Как он и предполагал, каменистая площадка с хижиной просматривалась отсюда отлично, напрямую до нее было не более пятисот ярдов, хотя Хард потратил на дорогу от нее до этого места более двух часов!
Выбрав удобное место, Хард устроился прислонившись спиной к валуну, спереди, от случайных взглядов, его прикрывал куст боярышника.
Подняв к глазам бинокль, шериф внимательно осмотрел прилегающую к хижине местность – нигде не было видно никакого движения. Кивнув, и негромко пробормотав: «Хорошо!», Виган отложил бинокль в сторону. Пора было подкрепиться, но огонь разводить было нежелательно, поэтому пришлось обойтись сухим пеммиканом и водой из фляги. Откусывая кусочки от плитки, он тщательно их пережевывал, запивая водой, при этом не отводя взгляда от хижины. Несмотря на все свои подозрения, Хард не был уверен в том, что Пончо Джек все еще в хижине, но он продолжал ждать.
В горах почти нет сумерек, за светлым днем, почти сразу опускается непроглядная ночь. Так и сейчас, не успел Хард как следует устроиться, а солнце уже закатилось за скалистые хребты, и наступила ночь, слегка подсвеченная яркими и такими, кажется, близкими звездами. Но небосклон на востоке уже светлел, предвосхищая восход полной в это время луны. Хард ожидал ее с нетерпением, ведь сейчас он практически ничего не видел, не то что возле хижины, а даже возле себя. Единственное, на что ему приходилось расчитывать, так это на то, что если кто-то будет выходить, то свет от открытой двери выдаст его, если конечно свет перед этим не погасят.
Минуты тянулись томительно медленно, но вот первый лунный луч посеребрил верхушки сосен, и через несколько минут луна уже появилась над горами, заливая всё ярким бледным светом, который изменял пейзаж до неузнаваемости.
После утомительной дороги жутко хотелось спать, веки сами закрывались, но Хард собрал волю в кулак, борясь с подкрадывающимся сном, однако с зевотой ничего поделать не мог. Рот его то и дело раскрывался для глубокого вдоха. В один из таких моментов он заметил, что дверь хижины распахнулась, и кто-то вышел. Виган вскинул бинокль к глазам, но поляна была пуста, похоже там никого и не было, а в хижине по-прежнему горел свет.
– Хм… – Недоуменно хмыкнул Хард. – Может, он зашел обратно в дом?
Пожав плечами, он еще внимательнее стал следить за входной дверью хибары.
Вдруг тишину ночи нарушил долгий волчий вой. Он был настолько печален, и так много в нём было угрозы, что по спине у Харда невольно побежали мурашки страха. Виган вдруг вспомнил предупреждение хозяина хижины на счет диких зверей. Да, услышав такой вой, поверишь не только в хищников, но и в демонов… Хард проверил револьвер и пододвинул поближе винтовку.
После этого страшного воя ночь, казалось, стала еще тише, словно всё живое, испугавшись грозного хищника, затаилось в своих укрытиях, боясь выдать себя, только молодые деревца осины продолжали монотонно шуршать на легком ветерке.
Виган продолжал напряженно ждать, но вокруг хижины абсолютно ничего не происходило. Луна давала достаточно света, чтобы быть уверенным в этом. Тихая ночь усыпляющее действовала на уставшего человека, и Хард то и дело клевал носом, засыпая на мгновение. Сил бороться с усталостью уже не оставалось, и он задремал, склонив голову на грудь.
Проснулся он внезапно, как от толчка, разбуженный каким-то звуком. Спросонья он сначала даже не понял, где находится, но через мгновение память вернулась к нему, и он насторожился. Если он так внезапно проснулся, значит, на то была причина. Что-то же его разбудило?! Сначала он взглянул на хижину, но там по-прежнему было всё спокойно. Хард обернулся к лесу, и в этот момент его мерин испуганно заржал и дернул повод, привязанный к дереву. В тот же миг из зарослей метнулась какая-то тень и обрушилась на перепуганное животное. Конь рухнул на землю, как молодой жеребец, у Харда даже рот открылся от удивления. Его гнедой был почти шесть футов в холке, какой же там хищник, что так легко свалил его наземь?! Это было под силу разве что гризли, но они не были так стремительны.
Хард вскочил на ноги и вскинул винтовку к плечу.
Тень от деревьев мешала как следует рассмотреть, что же там творится. Видно было только, что конь отчаянно бил воздух копытами, а какая-то серая туша, злобно рыча, рвала беспомощное животное, исторгающее жалобное ржание.
Поняв, что коня он спасти уже не сможет, Хард нажал на спуск. Тяжелая пуля, ударив отдачей в плечо, взвизгнув, ушла в эту рычащую и хрипящую массу. Виган передернул затвор и вновь выстрелил, и опять, и опять – до тех пор, пока магазин не опустел.
Наконец конь затих, а хищник, насытившись, отступил от растерзанного животного и повернулся к человеку.
Зверь всё так же находился в тени и во мраке, только злобно горел один глаз. Казалось, он раздумывает.
Хард тем временем лихорадочно перезаряжал винтовку. Он был уверен, что хотя бы половина пуль попала в цель, но зверь, казалось, не был даже ранен, хотя Виган рассчитывал свалить его наповал. Хард был в растерянности. Он не знал ни одно живое существо, которое бы перенесло полдюжины попаданий пуль .56 калибра… Наконец, магазин был набит до отказа. Теперь Виган вновь почувствовал себя увереннее. Теперь он подождет, когда зверь выйдет на светлое место, и будет стрелять наверняка.
Но, зверь не спешил. Он сел и завыл. Хард вздрогнул – это был тот самый вой, который так испугал его недавно. Такого огромного волка он не видел ни разу в жизни и даже не слыхал о таких.
Он вновь прижал приклад к плечу и, прицелившись в этот горящий злобный глаз, потянул за спусковой крючок. Громыхнул выстрел. Животное вздрогнуло, но не более, хотя Виган понимал, что с такого расстояния промахнуться он не мог даже в темноте. Он опять нажал на спуск, и с тем же успехом. Зверю эти выстрелы не причиняли никакого вреда. Но, вой вдруг оборвался.
Зверь или демон – Хард уже не знал, как его назвать – поднялся на лапы и двинулся в его сторону. Хард опять выстрелил и еще, и еще, пока боёк не ударил по пустой каморе. Магазин был пуст. Откинув в сторону ставшую бесполезной винтовку, Виган схватился за револьвер. Он всегда гордился своей быстротой в обращении с оружием. Одно молниеносное движение, и шестизарядный «Ремингтон» уже смотрит своей пустой глазницей на приближающегося монстра.
А иначе как монстром его и не назовёшь. Выйдя из тени, зверь буквально парализовал Харда своим видом. В холке он был, наверное, фута четыре, а то и больше, широкая грудь, огромные мощные лапы, большая голова с крепкими челюстями, со светящихся в лунном свете клыков клочьями падала кровавая пена, единственный глаз горел ненавистью, вокруг второй пустой глазницы чернели следы ожога, перепачканная кровью шерсть была всклокочена, а на холке стояла дыбом, никаких ранений или повреждений заметно не было. И эта огромная тварь медленно приближалась к нему, угрожающе рыча.
Взведя курок большим пальцем, Хард тщательно прицелился и выстрелил. В это же мгновение хищник прыгнул. Виган упал на колено и выпустил еще две пули по летящему на него чудовищу, быстро взводя курок ударами левой ладони. Он едва сумел увернуться от падающего на него зверя, опрокинувшись навзничь. Мелкие камни впились в тело, но это была ерунда. Быстро повернувшись и встав на колени, он выпустил оставшиеся три пули зверю в спину, но тот, казалось, даже не заметил этого – повернувшись, он вновь смотрел на человека, и Харду показалось, что он ухмыляется.
Перезаряжать револьвер было некогда. Бросив его обратно в кобуру, Хард вынул из ножен охотничий нож полковника Боуи. В глубине души он уже понял, что результат этой дуэли заранее предрешен. Если эту тварь не брали пули, то и нож тут бесполезен. Да это и не зверь вовсе, а какое-то порождение ада, демон какой-то, а, может, и сам дьявол!.. Но, тем не менее, Виган не собирался умирать просто так, за здорово живёшь, нет, он продаст свою жизнь подороже, по крайней мере поторгуется.
Ухватив нож поудобнее, он призывно махнул свободной левой рукой:
– Ну, тварь, иди сюда! Давай потолкуем!
Монстр зарычал и бросился на него.
Хард, с трудом увернувшись, всадил нож по самую рукоятку в мохнатый бок и тут же вытащил. Хищник, казалось, даже не заметил этого, вновь готовясь к прыжку.
– О, Боже, помоги! – Прошептал Хард сквозь плотно сжатые зубы. В этом поединке он мог рассчитывать только на Божье провидение.
Зверь снова прыгнул.
На этот раз Хард не стал уворачиваться. Пригнувшись, он выбросил вперед руку с зажатым в ней ножом. И тварь напоролась грудью прямо на сверкающую в свете луны сталь. Нож вырвался из руки, застряв у зверя между ребер. Ударом задних лап Харда бросило на землю, на мгновение свет померк у него в глазах, но уже в следующую секунду мужчина снова был на ногах, готовый отразить нападение, но оставшись безоружным.
А монстру было всё ни почем, даже с торчащим из груди ножом, он не испытывал какого-либо неудобства, только кончик хвоста стал яростно дергаться из стороны в сторону.
Оглянувшись, Хард увидел лежащее неподалеку ружьё, через мгновение он уже держал его в руках за ствол – какое ни какое, а всё же оружие…
Не успел он как следует приготовиться, а зверь вновь взвился в воздух. Размахнуться уже не было времени, и Виган просто выставил ружьё впереди себя. Огромная туша обрушилась на него, повалив на землю. Бросив ружьё, Хард вцепился в лохматую шкуру монстра, оттягивая его голову от своей шеи. Смертоносные челюсти клацали в дюйме от его лица, забрызгивая зловонной пенистой слюной, из глотки монстра постоянно слышалось злобное рычание, мощные когтистые лапы раздирали на нем одежду и полосовали тело, оставляя на коже глубокие кровавые царапины.
Хард, с трудом сдерживая монстра, поджал ноги и, упираясь ему в живот, с силой выпрямил их, разжав пальцы.
Хищник взвился в воздух, но в последний момент челюсти его сомкнулись у Харда на предплечье. Руку пронзила острая боль, казалось, в рану попала кислота. Виган сам зарычал как зверь от боли и ярости. Перевернувшись, он оказался сверху на монстре и принялся бить это волосатое чудовище не замечая ни боли, ни льющейся из ран крови.
Но зверь под ним извивался, царапая его и так истерзанное тело. Хард уже безумно устал – сказывались и долгая поездка, и бессонная ночь – а зверь, казалось, был неутомим.
И вот они опять стоят друг напротив друга: человек – устало покачиваясь, а зверь – яростно и неутомимо рыча…
Прыжок Хард пропустил, только почувствовал удар от обрушившейся на него твари и в следующее мгновение они уже катились по склону, вцепившись друг в друга, пока не достигли зарослей. Ударившись о молодое деревце, они отпустили друг друга.
Волк отпрыгнул в сторону, а Виган, нетвёрдо держась на ногах вцепился в молодую осину. Преодолевая пульсирующую боль в руке, Хард нажал на тонкий ствол и дерево, хрустнув, переломилось у земли. Теперь человек был вновь вооружен. И хоть он уже понял, что эту тварь ничего не берет, всё равно не намерен был сдаваться…
– Ну, что, тварь? Иди же сюда! Попробуй взять меня!
Волк не заставил себя долго ждать. Оттолкнувшись лапами от земли, он распластался в воздухе.
Собрав все свои силы, Хард размахнулся и всадил острый край дубинки монстру в грудь, поддев его под ребра. Дерево на удивление легко пропороло шкуру зверя.
Импровизированное копьё подбросило волка вверх и опрокинуло на спину, прямо на торчащий из земли свежий осиновый пенёк, а Хард, навалившись всем весом, пригвоздил монстра к земле.
Чудовище яростно задергало лапами, но постепенно движения перешли в конвульсивные подёргивания. Волк почти замер, когда из его глотки вновь вырвался вой, но, на этот раз он был жалобный и, как показалось Харду, облегченный. Вместе с воем из разверзнутой пасти зверя выходил редкий, слабосветящийся туман, который собирался в воздухе плотным облачком. И тут Хард заметил еще кое-что. Тело монстра изменялось – лапы его выпрямлялись, шерсть пропадала, тело трансформировалось.
Хард в ужасе отступил назад.
Зверя больше не было.
Перед изумленным шерифом, пронзенный двумя осиновыми кольями, распростерся на земле заросший бородой обнаженный человек с выпученным единственным глазом. Виган даже не сразу вспомнил, где он его видел, но потом в памяти всплыла встреча у хижины. Да, это без сомнения, был тот угрюмый и неприветливый хозяин хижины на каменистой площадке.
Так значит, его угрозы не были голословны. Да, Харду следовало его послушаться, он не хотел ему зла, и всё могло бы быть хорошо. Но… что сделано, то сделано.
Хард облегченно вздохнул.
Вдруг внимание его привлек светящийся клочок тумана, вырвавшийся из глотки волка. Собравшись в плотное облачко, он висел в воздухе, как неприкаянная душа и мерно пульсировал, словно отбивающее жизненный ритм сердце. Внезапно сжавшись, оно метнулось к человеку. Хард отшатнулся, но уже было поздно – туман светящимся коконом обволок прокушенную монстром руку и запульсировал в такт с его – Харда – биением сердца. Виган попытался его стрясти или как-то снять, но всё было тщетно. Туман всё так же окутывал его рану. И тут Хард почувствовал, как его руку пронзила острая боль, а туман стал впитываться в распоротые зубами борозды плоти, пока не исчез весь, а раны тут же закрылись, оставив о себе лишь воспоминания. Зато Хард вдруг почувствовал, как душу его наполняет непомерная жестокость и безграничной жалостью ко всему живому, одновременно.
Он поднял глаза к бледному лику луны и из его горла сам собой вырвался скорбный вой, как вызов и предупреждение всему миру…