притаилась на облаке кошка-луна:
и шурша сединой легкокрылых старух,
ловит теплую мышь беспокойного сна.
И макает усы — в молоко февраля.
И царапает белую смальту окна.
Онемевшие губы к ней тянет земля —
только кошка всегда остается одна.
И крадется вдоль крыш,золотым животом
не касаясь седой черепичной фольги —
и серебряный иней встает над кустом,
и серебряный ангел плетет из пурги
нежный профиль зимы…
полукружье плеча…
непослушную линию тонкой ноги…
И в серебряный лес отступает печаль,
раскачав фонарей золотые круги.
