Южно-Российск. Лето 2022 г. +32 градуса по Цельсию (и это в тени! Да ещё утром!)
rinok
Обычный, каждодневный разноязычный гомон рынка, разом стих. Будто бы неведомый дирижёр взмахнул своей палочкой и дал команду «Музыку прекратить!»
− Санэпиднадзор? Пожарные? Федеральная миграционная служба? Полиция? Все вместе и ещё плюс районная администрация? Спрашивали друг друга завсегдатаи, перекупщики и «одноразовые», неопытные продавцы.
− Грошей скока готовить?
− Кому отдавать?
− Где наш смотрящий за рынком? Куды Махмуд подевался?
− Как мзду с нас брать, так он тут как тут, а когда вопросы решать, так его и с розыскными собаками не сыскать!
Люди смотрели друг на друга судорожно решая, немедленно сворачивать торговлю, прятаться, тикать куда подальше? Или, может быть, обойдется. Ведь не впервой. Как из селёдочного косяка в море выловят пару-тройку мелких рыбёшек, оштрафуют для галочки в отчёте, да и угомонятся. Торгуй себе дальше, только не забудь увеличить ценник на процент понесённого убытка.
***
Минут через пять вдоль рядов, переходя с шага на бег, промчался Махмуд Казбекович Тураев, неформальный директор базара, со свитой, облачённой в традиционные поношенные, спортивные штаны, известной фирмы «Абибас» и обутые в турецкие кроссовки.
− Кароче! Я вас, это, в общем, прэдупрэдил. Она пришла сюды! Только что пэрвые ряды обашла! А тэперь сами рэшайтэ, таргавать или нэт?
***
Продавщица. (Золушкина Зинаида. Дачница. Это у неё на новёхоньком бейджике так написано!)
Да, кто она такая? И почему все переполох устроили? − искренне удивилась моложавая продавщица, отгоняя назойливых мух от нарезанных сладких персиков.
− Ты здесь первый раз? − поинтересовалась, стоящая за соседним прилавком, торговка.
− Ну, так и что с того? За место я, как и положено, заплатила. В карантинную инспекцию сходила. На наличие пестицидов товар проверила. И за эту бумажку, тоже деньгу отдала, − Зина демонстративно вытащила из-под прилавка и положила рядом с фруктами файл, в котором покоилась красивая гербовая бумага, увенчанная несколькими синими печатями. Продаю своё, честно выращенное.
− Не в этом дело, − глядя на Зинку, соседка, на всякий случай, тоже достала и положила перед собой, аналогичный, но сильно помятый «Сертификат соответствия», и продолжила, − она взяток не берёт. Совсем. Ни у кого. Честная! Вот в этом и проблема!
− И хорошо, что не берёт. Все бы так. Горбатишься в саду и огороде, а без поборов урожай не продать! Приходится цену ломить, не в убыток же реализовывать. Хорошо бы, чтобы эта дамочка порядок здесь навела. Только кто она, и как с ней познакомиться?
− Упаси Бог! Лишь бы пронесло и прошла мимо, − перекупщица истово перекрестилась, − а то так ославит, что хоть на новый базар переезжай. Покупатели твоё место, как чумное, десятой стороной обходить будут.
***
Известная, в узких кругах, поэтесса Элеонора Лерура, с раннего утра пребывала не в духе. И на то имелась веская причина. Намедни решила с подругами критикессой Аней Ханатекстовой и корректором Лизаветой Запятых, отметить публикацию большой подборки в местном литературном альманахе. И, конечно же, обмыть полученный, почти без задержки, гонорар. Зашли в ближайший бар, заказали по бокальчику марочного, коллекционного «Саук-Дере»[1], так бармен, самый настоящий гад-аспид, поставил на стойку бутылку и три пустых бокала.
И на резонный вопрос, а кто нальёт дамам до рисочки? Буркнул в ответ, − садитесь за любой свободный стол и наливайте. У нас, сегодня, самообслуживание.
− А остальное, ну то, что в бутылке останется, - куда? − культурно поинтересовалась Запятых.
− Принесёте назад, и на стойку поставите. Я вам доверяю, вы по всему видать, дамы интеллигентные.
Ага, сейчас, конечно. После выпитой, бутылки, на ры..., на личико, разъезжались по домам, исключительно на такси. Ибо, ноженьки... В общем, остались от гонорара рожки да ножки. А квартире, в холодильнике, мышь, не первый день, готовится к самоубийству, путём повешенья. Вот и пришлось взять ноги в руки и топать сюда, на базар, ибо здесь хоть чуточку, но дешевле.
***
Грустные думы Леруры прервала продавщица, выгодно отличающаяся от коллег, опрятным видом и, сверкающим на солнце, новёхоньким бейджиком.
− Почём Prúnus pérsica? Хозяюшка? − Лерура остановилась и стала рассматривать сочные плоды.
− Что? Не поняла? − переспросила Золушкина.
− Персик обыкновенный, за сколько отдашь? Латынь учить надо! − поэтесса взяла один и рассматривала его на свет, пытаясь отыскать, возможно скрытые, водяные знаки.
− Так берите, бесплатно. В подарок, − на щеках Зинаиды, как на боку спелого фрукта, проступил румянец.
− Ты, наверное, первый раз здесь торгуешь? − Элеонора вернула фрукт на место.
− Ага. Я на даче, часть урожая закрутила, то есть законсервировала, а что получше, сюда...
− Так вот, запомни. Правило номер раз, − бесцеремонного оборвала её поэтесса, − на предложение продавца, взять что-то бесплатно, следует, отточенный годами, ответ покупателя, «Насыпь мне сотню, а лучше две, этих бесплатных штук!» И ничего, никому, за даром не предлагай! А теперь, взвесь мне полкило этого чуда. Я персики, лично тобой выращенные, покупаю! И ещё держи от меня подарок. Рекламный слоган, от самой Элеоноры Леруры. Запиши и положи рядом с товаром. Вмиг всё раскупят! Гарантирую!
***
В магазин хожу с опаской -
цены в нём как будто в сказке
вырастают за три дня.
Непосильно для меня.
В сердце теплится надежда,
что продукты, как и прежде,
на базаре при цене,
что доступно даже мне.[2]
***
− Дэвушка, жэнщина, пэри, пэрсик в юбке, сюда хади, мой тавар сматри. Даром отдам. Почти. Только стых про мэня и мой тавар сачани. За такой рэклам нычэго не жалко! − Пылкий представитель южных республик выскочил из соседнего ряда и, схватив поэтессу за рукав, потянул к своему лотку.
− Кушай. Пробуй. Сыр. Есть капчёный, есть просто так, бэлый. А каймак, по-вашему − смэтан? Сахар! Мёд! С чаем, можно. Эканомия палучаэтся, − продавец предлагал Леруре то один товар, то другой, закрывая спиной картонки с начертанными на них «кусучими» ценами.
Но Элеонора, намётанным глазом опытной покупательницы, жест назойливого торгаша разгадала и, окинув взглядом собравшуюся толпу, секунду спустя громко продекламировала:
Прихожу, дышу свободно.
Здесь всего, чего угодно:
и сметаночка густа,
и торговец – красота.
Подхожу, а он с улыбкой:
- На сметану нынче скидка –
за стаканчик в полцены
тыщу будете должны.
Я смекнула и с ухмылкой:
- Вы торговец слишком пылкий.
Если тыща вам пустяк,
проживу и натощак![3]
Покрасневший до ушей торгаш тут же начал замазывать цифры на картонках и торопливо рисовать новые.
Но было поздно, поэтесса, сопровождаемая хохочущей толпой, двинулась дальше. Лишь на мгновение обернулась и выдала напоследок:
Как же быть? Решила, братцы,
буду с рынком торговаться.
Здесь плаксиво, там игриво,
и уступят мне учтиво
те, кому построишь глазки,
и кто верит женской сказке.
***
Не могла я лебезить,
но, увы, заставил быт.
Не поможет институт,
если цены вверх растут.
Приспособилась, и вот
жизнь по-новому идёт.
На базар иду с утра.
И походка от бедра,
и улыбка – на троих
(для зевак и молодых).
Что угодно в полцены,
коль на хитрость вы сильны.[4]
***
Лерура, сопровождаемая добрым десятком поклонников и покупателей, переходила из одной части рынка в другую. Но встречающиеся на её пути торговые ряды, в одночасье, вымерли. То тут, то там слышались звуки спешно закрываемых ролет[5].
Перекупщики, от греха подальше, спешили укрыться, кто-где. Некоторые, банально, спрятались под собственными прилавками.
Одинокий ветер гонял меж рядов обрывки пластиковой упаковки и иной базарный мусор.
***
Тем не менее, в конце рынка, возле массивных металлических ворот, Элеонора узрела новый объект для своих поэтических экзерсисов[6]. Им оказался импозантный мужчина, облачённый в одежду, явно не поднебесного происхождения.
− А вы почему не исчезли? Надо же, не испугались одинокой женщины? − лукаво прищурившись молвила героиня сегодняшнего дня.
− Никоим образом. Я именно вас и дожидаюсь. Своё драгоценное время теряя! − мужчина приподнял шляпу, − Аведомон Луарсабович, для вас просто Авед или Авва. Предприниматель, меценат и издатель.
− А ещё сын Диореса, возница и боевой товарищ Ахилла. Это слово стало нарицательным именем ловких кучеров или таксистов, − мгновенно парировала Лерура, выказав глубокие познания в древнегреческой мифологии.
− Что есть, то есть. Хвала родителям, давшим мне его. С большим удовольствие транспортирую людей от нищеты и прозябания к богатству и славе. Хотите и вам помогу...
− Материально? − тут же перебила его поэтесса, − так я, прям сейчас, вся согласная. «Гоните ключ от квартиры, где деньги лежат.[7]»
− Вы газеты читаете? Телевизор хоть изредка смотрите? − начал горячиться Аведомон.
− Поэтесса указала пальцем на сиротливо стоящий киоск, − ручки-фломастеры вижу, игрушечки-побрякушечки всякие, средства для мытья посуды, имеются. А вот печатных средств массовой информации, увы. Так сказать, всё поглощающий век всемирной паутины. Детишки, с пупенка[8] требуют вместо погремушки, гаджет, с доступом в интернет.
− Полностью согласен. Но позвольте мне продолжить, я же, в конце концов, работу предлагаю, − мужчина хотел было топнуть ногой, но передумал, да так и застыл с поднятой нижней конечностью.
− Предлагайте. Я вся ваша. То есть, хотела сказать, я готова.
− Пепси-кола ушла, кока-тоже. Макдоналдс и тот, тютю...
− Скатертью дорога. Нисколечко не жалко. Будем, от жары, спасаясь наш, родной, квасок употреблять! − в очередной раз, перебила мужчину Лелура.
Но тот, не выказал неудовольствия и продолжил:
− Нужны красивые слоганы для продукции отечественных предприятий. Именно этим я и предлагаю вам заняться. Конечно, под моим чутким руководством. Будете трудиться копирайтером[9]. Станете выдумывать фразы и получать за них, вполне реальные и хрустящие на ощупь полновесные купюры.
− Славен многие века
Для царя и мужика!
Пейте, люди, русский квас -
Освежит, взбодрит он вас![10]
− не откладывая дело в долгий ящик, мгновенно выдала Лерура, беря мужчину под руку. И заметив его замешательство, скомандовала:
− Соблаговолите проводить одинокую даму до дома. Ибо страшно ей! Кругом торгаши, лютой местью, пылающие. А там, у меня на кухоньке, за чашкой чая или чего покрепче мы «покалякаем о делах наших бренных»[11]. Вы ведь никуда не торопитесь? До завтрашнего утра совершенно свободны?
***
Сегодня с самого утра
Гудит базар, в предвосхищенье
(что за волненье?)
Сыры, арбузы, мёд, икра
Фруктовый рай тут, и соленья!
Снуют торговцы, кто куда
Меняя ценник на товаре
Сейчас придёт сюда звезда,
Не время думать о наваре.
Коль на язык ты ей попал,
Колюче будет её слово.
Ты станешь ростом сразу мал
Под взглядом цепким и суровым.
На первый взгляд, мила с лица
И элегантна поэтесса.
Отвесь ей лучшего мясца,
Узбекской дыньки с перевесом.
И выдохни, когда уйдёт, -
Пойдёт торговля сразу споро.
На рынке знают наперёд
Когда придёт Элеонора![12]
И напоследок: − Рецепт консервированных персиков от Зинаиды Золушкиной:
persiki
НАМ ПОНАДОБЯТСЯ:
1) персики — сколько есть. Плоды надо покупать крупные, в них легко отделяться косточки. И ещё, не берите недозрелые фрукты, они ещё слишком плотные и вкус нашей консервации будет не тот.
2) сахар
3) лимонная кислота.
ГОТОВИМ:
Тщательно моем овощи и обдаём кипятком, затем, сразу же ледяной водой из холодильника. Этот «душ» позволит легко отделить кожицу. Что мы и делаем, используя острый нож.
Персики режем на дольки и укладываем в чистые банки. Заливаем горячей (85-90 градусов) водой. Кипятим минут пять-семь, закрыв банки стерильными крышками. Вытаскиваем специальными щипцами и даём остыть.
Воду из банок выливаем, надев специальную пластмассовую крышку с отверстиями. Затем заливаем в банки сахарный сироп и лимонную кислоту, (можно лимонный сок). Кипятим минут десять. Затем закатываем.
Банки кладём вверх дном и укутываем, чтобы остывали медленно. Это важно!
[1] − производятся в одноименном винодельческом хозяйстве Краснодарского края
[2]− Автор Николай Францевич Дик. (Специально для этого рассказа).
[3]− Автор Николай Францевич Дик. (Специально для этого рассказа).
[4]− Автор Николай Францевич Дик. (Специально для этого рассказа).
[5]− Рольставни — разновидность жалюзи, выполненная в виде рулона, двух направляющих и скользящих по ним пластин. Встречаются названия ролставни, роллставни, ролеты.
[6]— комплекс всевозможных тренировочных упражнений.
[7]− Знаменитая фраза из романа И. Ильфа и Е.Петрова.
[8]− с рождения.
[9]— люди, которые пишут текст с целью рекламы или других форм маркетинга.
[10]− Автор Татьяна Евсеева Кабакова.
[11]− Крылатая фраза из фильма «Место встречи изменить нельзя».
[12]− Автор Инвер Шеуджен (специально для этого рассказа)