жалко!
Мир сузился до переплётных стен.
Лишь мыслей поэтическая прялка
Не замечает этот плен.
Плетёт,
прядёт густую пряжу,
Смирительной рубашки ткёт рукав.
И запелёнатый мой бунт на миг возляжет,
И тут же вырвется, поэзию взалкав.
Я подойду к окну,
увижу лица
Друзей, подруг,
и просто так – людей,
И ими так захочется напиться -
до одури, до свинства, до чертей.
Увижу в койке спящего солдата:
От головы до пят – единый шрам.
За что, о сердце, мне такая плата!?
Дай слепоты моим глазам!……………
Засыплет снегом, заметёт листвою
Незаживающий укус.
Опять спелёнатый в обои
Останусь я с тобой, Иисус!
Вдруг искра пробежит живая
В крови бенгальским огоньком.
И я,
себя не сознавая,
взгляну тайком –
Взгляну на мир, на снег, на листья,
На промелькнувшие года….
И так потянет утопиться
В стихах,
до смерти,
навсегда.
Глаза закрою, вижу:
чайки…,
прибой лизнул девичью грудь…,
я в белых брюках…,
в юной стайке
вершу свой беззаботный путь…
Губами потянулся к губкам
Таким пурпурно озорным…;
СизАрики к своим голубкам
Несутся виражом шальным…;
Я в холостой своей квартире…,
А рядом ты,… скромна,… тиха… –
Что там?! – в безумном этом мире?! –
А здесь – мгновенье до греха….
Но снова явь:
прижат... на койке…,
квадрига стен…, но я не смят.
И вновь солдат, весь в шрамах, стойко
Мне преграждает путь назад.