жизнь ощутить, как недосказанность, как умолчание себя...
(С) Олег Горшков
Осознавая одиночество в непонимании толпы,
надсадно в судорогах корчишься, доказывая «Кто есть ты».
Когда оспариваешь право иметь всегда разумный взгляд
на взлёт или падение нравов, тебя почти боготворят.
Но в недосказанности шкурою - почуешь неприятья вкус,
тогда - пожертвуешь культурою и появляется искус
в негодовании зудящем, к словам добавив русский мат,
напомнить всем про день вчерашний, про значимость «великих» дат
и перемен, в недавнем прошлом, в посулах нынешних «свобод»....
Знобящим страхом сыпь по коже: свободы нет, цензура врёт...
За каждой «правдой» многоточие. И слаще алкоголь, чем мёд...
Народ всё потчуют и потчуют «лапшой» и откровеньем «От»…
Вновь зазвонит бессонный колокол,* благословив начало дня...
Звон по тебе, а не по ком -нибудь*, ты это знаешь без меня.
И всё же, упираясь истово в кромешный воздух глухоты,*
на темноту взираешь пристально: - Ужель забыли про Хатынь
И Холокост? О Боже праведный! - Застынет возглас на губах....
Так словно в одиночной камере, где воздух плесенью пропах,
увидеть солнце очень хочется, где важен свет, тепла исток!
И не нужны здесь лавры, почести, лишь понимания б глоток.
Осознавая одиночество, но упаси нас Бог, скорбя,
в толпе инстинктом стадным корчиться и этим зачеркнуть себя