I
Она: в несуразности кроткой уже горда.
Привычка ли: спрыгнуть с ума несказанно рада.
Пока остается возможность сыграть в dada,
Своей внутривенной инъекцией шоколада
Рискну. В этой области неба растет трава,
И прочие дивные вещи творятся рядом.
Пока остается "наверно, еще жива,
И даже цветы под её деликатным взглядом
Чадят..." В это можно верить? Скажу: "Едва",
Но вот легковерие проще дается людям.
Пока остается блестящая пыль - слова,
Игрою в dada услаждать себя вряд ли будем.
Не те времена. Опоздавшему кости врут.
Гадать на костях - это вовсе, мой друг, докука.
За каждым углом доморощенный пьяный Брут
Швырнуть норовит в тебя горстью муки и лука.
Недурно весьма, и о вкусах вздохнув слегка,
О нравах смахнув три слезы и подлив ликера:
Пока остается возможность, душа, рука,
И клинопись - слов череда, бесконечность, свора...
II
Фальшивую краску стыда, благородную леность, седины,
Веления духа, зов плоти, курьезную жалость и смех
Меняю на алый (к чему это?) локон святой Амандины,
Но в нашей оси не отыщется он, как на грех.
Безделицей каждой сыта, постороннюю примесь лелея,
Немного багрянца в палитру, окрасится алым трава.
Пускай барахлит граммофон, рукодельница снов Лорелея.
Привычное дело - старинная песня жива.
Бездомны твои вензеля, мимолетен порыв шелкопряда,
И тихая девушка в платье из алых шелков
Без мыслей и слов монотонной мелодии рада -
Заученным жестом строка за участье и кров.
Не ведая меры пустой... Впрочем, это обуза
Для нищих иллюзией (нимфа Эгерия, прочь).
Под палой листвой отыскав свой источник Воклюза,
Включай граммофон, извергая проклятия в ночь.
