На пол степи раскинул запах.
Ты встречи с ним, как чуда, ждёшь,
Как ждут пожарных на пожарах.
Спешим мы с дедом-кузнецом
На аромат желанной гущи.
Я впереди бегу бегом,
Как чёрт, к полудню голоднющий.
А дед идёт, как полу-бог,
Ведь кузнецы всегда в почёте.
Два места я для нас сберёг,
Как дед заказывал – при входе.
Здесь комбайнёры, шофера,
И агроном, и бригадиры…
А в самом центре – повара –
Желудков наших командиры.
Нарезан тёплый хлеб для нас.
Дед моет нам обоим руки.
Половник – с каску, миска – с таз!
И ложек – радостные звуки.
Я предвкушаю этот вкус,
Я со слюной язык глотаю.
И вот он – борщ, и мяса кус.
Я в ложку счастья набираю.
А дед ещё перчину – хрясь!
И мне в борще её полощет.
«Да он не вытерпит, дядь Вась!» –
Какой-то увалень хохочет.
А я терплю, я заедаю
Борщом горячим горький жар,
Ещё от перца отгрызаю –
И вновь тушу борщом пожар.
А дед уже ломает мясо
И придвигает мне компот.
«Он лопнет скоро, дядя Вася!» –
Всё тот же увалень орёт.
Парит воздушная пюрешка,
На масле жареном – салат…
А увалень опять, с усмешкой:
«Расти, наяривай, солдат!»
Я два компота выпиваю,
А дед, слабак, – всего один.
Из-за стола я выползаю,
А дед встаёт, как господин.
Уж пообедали на славу.
Дед прямиком – на сеновал.
Вздремнуть часок имеет право,
Ведь он в колхозе – генерал.
Прошли те годы, проборщили.
Теперь уж их ищи-свищи.
Мы сто борщей с женой сварили –
То не колхозные борщи.
Кубань. Июль. Колхозный борщ…
Слова, идущие от сердца.
Уж я поел борщей, но всё ж
Борщами детства не наелся.
И той Кубани больше нет,
И увальня, и деда Васи…
Остался только лишь обед
С борщом, что вроде как на мясе.