поселился надолго, а иначе - встал на постой,
синим телом, сторожко, застыл в синеве паутины
по-над сердцем солдатским в засаде, над левым соском.
Он ничто здесь, никто, он гримасой забытого долга
в ночь глаза закрывал на измятых двумя простынях,
он терпел поцелуи и женские руки: наколке
вряд ли можно не вовремя прошлым терзать и пенять;
он метался по струнам-решёткам рыдая о главном -
не сбежать, не свернуть - замолкал, застывал чуть дыша...
Только он и солдат помнят песни былого афгана,
слышат стоны и крики...Вдали замолчал Дэшэка...
Было-было, всё - было, а выпало: скорая помощь,
рядом женщина плачет, сирена, и руки врача,
кислород, маска вдох (паучишко, ты прошлое помнишь?
Ну конечно же помню, Кундуз, и наколка. Я помню, бача!)
Ночь, салон неотложки, по воле военного Бога
снова он в медсанбате, чего бы ещё пожелать?!
(на груди бы - татушку - афганский паук восьминогий, -
он не брат мне, не смерть, не товарищ, не жизнь, не жена)
