Вячеслав Левыкин
Как страшно в мире одинокой жить,
Любить людей, когда они не знают,
Что завтра им Иисуса хоронить,
Не ведают они, о чём рыдают.
Они на праздник к городу идут
И ждут, кого помилуют солдаты.
Вослед им тучи чёрные ползут,
Уже вдали доносятся раскаты.
Но почему-то ночь была тиха,
Гроза остановилась по дороге.
Я ко всему вокруг была глуха,
Вблизи тюрьмы сидела на пороге.
Так в забытьи встречала я рассвет,
Стук сторожей в сухие колотушки.
Не замечала, что сандалий нет,
Что я боса, как босы побирушки.
И лишь когда петух нам откричал,
Очнулась я и горем захлебнулась.
В пыли конвой дорожный проскакал,
И я вослед за ними потянулась.
Я до Голгофы раньше добрела,
Чем был спаситель приведён конвоем.
Я знала всё и только час ждала,
Когда в пещере тело я омою.
Пока я шла – вся жизнь передо мной
Прошла с таким душевным угрызеньем,
Что я брела с поникшей головой,
К самой себе исполненной презренья.
Своё я позабыла ремесло
И шла за ним, как шла сестра за братом,
Меня к нему раскаянье вело,
А он сказал, что я не виновата.
Что все мужчины, кто обобран мной,
Меня простили, но забыть не смогут.
Я перед ним стояла ни живой,
Ни мёртвой и боялась вздрогнуть.
А он ладонь на лоб мне положил
И лишь сказал: «И я тебя прощаю».
Зачем, Иисус, меня ты воскресил,
И я подол слезами орошаю?
Ведь я была бесчувственна, как все
Другие женщины моей породы:
С мужчинами всегда навеселе,
Аборты зная и не зная роды.
Теперь бы все богатства на земле
Я палачам твоим бы посулила,
Чтоб только по стерне и по золе
С тобой идти с покорностью сивиллы.
Чтоб только крест не видеть на холме,
Твою кончину тихую не видеть.
О, Господи, как быть ещё в уме,
Отныне фарисеев ненавидеть!
Он умирал и всё воды просил,
Убийцы губку уксусом смочили.
Вокруг старухи вдруг заголосили,
И в теле не осталось больше сил.
Один солдат проткнул копьём ребро
И убедился, что Иисус скончался.
Другой собрал ненужное добро
И всё чему-то втайне улыбался.
Но нет во мне мучительной вражды –
Всему виной учитель и спаситель.
Пусть все уйдут, я наберу воды,
Снесём тебя в пещерную обитель.
Греми, гроза! Откройтесь, небеса!
И дождь пошёл, невиданный доныне.
Все разбежались. Вот где чудеса,
Когда отец скорбит о божьем сыне.
Стояли мать его и матери сестра,
Они молчали, утирая слёзы.
Они бы так глядели до утра,
Над Мёртвым морем загорались звёзды.
Мы тело сняли до прилёта воронья,
Я в глине вся и мокрая до нитки.
Солдаты унесли троих пожитки,
Поссорившись,одежду поделя.
Совсем недавно я в Вифании жила,
И слава обо мне ползла дурная.
Но ведь сейчас я только ожила,
Как будто мёртвою была тогда я.
Я вспоминаю алавастровый сосуд
И запах мира, и ступни Иисуса,
Слова Симона, что развратниц ждут
Все муки ада, все пути искуса.
А он ему спокойно отвечал,
Что после смерти я его обмою,
Он о себе и обо мне, предвидев, знал.
Течёт вода и губка под рукою.
Иосиф плащаницу расстелил,
И мы в неё Иисуса завернули.
Кто камнем вход в пещеру завалил? –
Не помню я. Но мы легко вздохнули.
Ночь уходила, таяла вдали,
Гасила звёзды, травы шелестели.
Была весна, над влагою земли
Нам птицы, как спросонья, свиристели.
Мы шли легко, а может быть, брели.
Уже суббота, пасха наступала.
Теперь навечно веру обрели,
Но в этом я ничуть не понимала.
Придя к родным, я тотчас спать легла,
Проснулась только ночью в воскресенье.
Шептал мне кто-то, чтоб к пещере шла,
Шла без задержки и без промедленья.
И я пошла, уж понедельник был,
Сырой рассвет стелился вдаль туманом,
С холма в долину, будто речка, плыл
И явью был, а может быть, обманом.
В пути другие женщины меня
Догнали, мы пошли все рядом.
Как сдвинуть камень? – думали, рядя.
Но вдруг застыли с удивлённым взглядом.
Он сдвинут был, зияла пустота,
В пещеру вход открывши для любого.
Свершилось чудо, истина проста:
Два ангела внутри кольца святого.
Иисус воскрес? О, Господи, аминь!
Но так срослась я с телом убиенным,
Что вся обмякла, как трава полынь,
И вдруг забилась, рот покрылся пеной.
Я думала, что кто-то раньше нас
Его унёс совсем в края иные.
Но ангелы сказали: «Пробил час –
Иисус воскрес! А вы теперь – святые».
Когда воскрес? Наверное, вчера.
А я спала убитая от горя.
Сквозь сон мне чудилось, что со двора
Все кто-то звал, как ветер на просторе.
Я видела его потом живым,
Семь бесов он изгнал с моей подушки,
Жила покойно с озареньем золотым.
Ступайте с богом, прежние подружки…
На нас гоненья вскоре начались,
Без пастыря все овцы разбежались.
С нажитых мест апостолы снялись
И вдаль пошли, и в Риме оказались.
И я пошла подальше на восток,
Ушла искать покой и покаянье.
А крест зацвёл и дал росток,
Несущий о Христе воспоминанье
© Copyright: Вячеслав Левыкин, 2019