явней чем наш, незыблемый сосед, -
стоит столпами в облаках веками,
стоит и блещет радугой лугами.
Иное солнце ходит там в высотах,
но лишь немногим - невечерний Свет.
Он в плеске рыб в речушке под покосом,
в глазах бездонных видимых зверей,
в качаньи трав на том холме высоком,
на самом дне в том омуте глубоком.
Но далеко он от стихи грозной
для беззаботных нынешних людей.
Тот грозен мир к чужим, себя он прячет
от наших зол, тщеты и неудачи,
куда сокрылись, жженые дотла
рабы квартир, тщедушные тела
упрятав в стены от тоски и плача
страдальцев мира по углам пропащим.
Туда глядят над бездной расстояний
премудрым взором травы и кусты.
Постичь тот мир возможет лишь Молчанье,
не тучи слов безумной суеты,
о нем гласит любая сторона,
о нем поет зеленая Луна.
Когда зимой на странные сугробы
стоит веками этот странный снег
на ели, крыши, на зверье и тропы,
когда все спит, спит смертный человек,
явней чем ты, чем я, сугробы вьюг,
стоит тот мир, очерчивая Круг.
Когда ночами в облаках из рая
проходят звезды в вечном мире том,
о нем гласит струна, поля и нивы
на злые сны от века нечестивых.
И ходит ангел в облаках, смиряя
безбожный мир недрогнувшим Числом.