уволили с военной службы. Упущения и провинности тут не при чем.
Вводилась новая система - контракт. Для офицера на пять лет. Вот под
это дело и решили проверить армию на лояльность власти, которая
менее, чем за три года успела основательно напортачить и разозлить
определенную часть общества.
Боялось большое руководство повторения чилийских событий
семьдесят четвертого. Не хотел президент повторить судьбу Сальвадора
Альенде. Тогда армия серьезно вмешалась в жизнь страны, а лидер
государства, отстаивая свои идеи, геройски погиб.
Лидер партии, победившей на выборах в Думу, часто не
соглашался с президентом, но здесь полностью поддержал и направил
представителей в воинские части. Цель - проверить морально-лояльный
облик офицеров, с правом неоспоримого ходатайства об отказе в
заключении контракта, если посчитает нужным.
Нашей части достался представитель интеллигентный, много
знающий, начитанный, понимающий в психологии.
Процесс заключения первых контрактов растянулся с июня по
сентябрь. Многие нервничали. Некоторые, после общения с
представителем, писали ходатайства в вышестоящие инстанции, но там
лишь разводили руками, объясняя, что сделать ничего не могут, поскольку
серьезный политический вопрос.
Я никакого волнения от предстоящей встречи не испытывал. В армии
уже девять лет. Год солдатом, четыре - курсантом военного училища,
четыре - офицером. Старший лейтенант. Заместитель командира роты
по воспитательной работе. Были от командования намеки на повышение,
с переводом в другой гарнизон. Нареканий к службе не было. Жена. Двое
детей. Старшей четыре года, младшему девять месяцев. Считал, что живу
практично и основательно.
Представитель деловито разместился в кабинете заместителя
командира части по воспитательной работе. Я спросил разрешения войти.
Представился. Он предложил присесть к столу, напротив себя.
Его глубокие серые глаза источали доброту, снисхождение и
некоторое сожаление. Это почему-то напрягало. Лет сорок - сорок пять.
Видно, что знающий и повидавший. Сильный и чужой.
- Для начала, товарищ старший лейтенант, - начал он. - прощу
учесть, что люди мы друг другу посторонние. Ничего личного.
Только определение возможной пользы Вашей службы для армии и
страны.
Открыл папку и стал смотреть записи, которых оказалось неожиданно
много. Внимательно просматривал, определяя, с чего начать.
- До призыва на срочную службу Вы отучились один курс в
технической институте, почему решили остаться в армии, а не вернуться
и продолжить учебу? - последовал внезапный вопрос.
- Перспективы военной службы показались привлекательнее.
Престижнее и выгоднее, - не скрывал я. - Поступить труда не составило,
образование позволило.
- Житейский прагматизм, - кивнул собеседник и что-то подчеркнул
в папке, - а где идея служения Отечеству?
- Я тогда уже больше года служил Отечеству, - ответил я,
пытаясь попасть в тон вопроса.
- Когда человек идет в военное училище со школьной скамьи, это
шаг добровольный. Вы оказались в армии принудительно, а потом
логично решили жить получше, - делал он выводы, - возражать будете?
- Пожалуй, нет, - беседа становилась интересной. Напряжение
отпускало. Но взамен, появлялось желание, сказать умнику какую-нибудь
дерзость. Еле сдерживался.
- Как поступите, если получите приказ, исполнение которого
противоречит Вашей совести? - ждал я этого вопроса и дождался.
- Подам рапорт об увольнении, а исполнять не буду? - ответ был
готов заранее.
- Даже при угрозе для Вашей свободы и самой жизни?
- Да, - какие еще ждут вопросы.
- Похвально, - удовлетворенный кивок головы, - принципиально.
В августе девяносто первого, в связи с введением чрезвычайного
положения, часть была поднята по полной боевой готовности, усилила
охрану прилегающих объектов. О чем Вы говорили с солдатами? - а
это вопрос на миллион.
- О том, что в стране произошел переворот, и власть захвачена
преступным путем, - глазом не моргнув ответил я, - жизнь подтвердила
мою правоту, - сказал с уверенностью и некоторым нажимом.
- Да бог с ней, правотой, - неожиданно небрежно махнул рукой
представитель, - Отдаете себе отчет, что действия Ваши, несли в себе
признаки тяжкого преступления, совершенного в боевой обстановке и
ставили под угрозу свободу и жизнь.
- Возможно, до конца не осознавал, - приходилось точно подбирать
слова, - Но иначе поступить не мог.
- Вот именно, - вздохнул собеседник, - Ваш поступок был продиктован,
исключительно, совестью, что делает невозможными какие-либо компромиссы
и допуски. Министр обороны комитет поддержал. Командование части –
поддержало, а Вы оказались против?
- Получается, так, - пришлось сознаться.
- Оказались против армии как структуры, нарушили корпоративную
этику. А писать рапорт об увольнении не стали, - следовали выводы
один за другим.
- Но я оказался прав, - сама жизнь была на моей стороне.
- Просто, чертовски повезло, - прозвучал последний вывод. –
Заслуживали иного. Человек Вы честный, с определенной идеей. Но
индивидуалист, корпоративную этику не соблюдаете. Свое понимание
жизни ставите выше служебного долга. К деловым качествам претензий
нет. Жаль, что вынужден ходатайствовать в отказе от заключения контракта.
Лично, вызываете уважение, но ничего личного. Извините.
Так он это сказал, что стало все ясно. Доложил командиру. Тот
только руками развел. Время перемен.
Набралось нас человек тридцать, со статьей «по собственному желанию».
С выплатами и компенсациями, которых оказалось немного.
Жена поскандалила немного, но смирилась.
Вернулся в родной город, к родителям, потеснились. В
дипломе параллельная специальность была - учитель истории и
обществоведения. В школу устроился. Работа с детьми оказалась
интересной, но заработки с военными не сравнить. Постепенно, привыкли
к скромной жизни. Подработки брал. факультативы, кружки.
Через год, на выборах в Думу победила другая партия. Прошло
пол года, и вызвали в военкомат. Сообщили, что действия представителей
в армии признаны незаконными и предложили вернуться на военную
службу. С выплатой всех компенсаций и включением этих полутора лет
в общий служебный стаж.
Согласился. Служил до предельного возраста и пенсии.
Неплохо, для нарушителя корпоративной этики.