На каждом километре
святые косточки здесь русские лежат.
Сто тысяч сел минувших мне при ветре
в буран вещуют рай,и Суд, про ад.
Едва-едва мерцают огонечки
прогнивших изб тишайших деревень.
Зима. Мороз.
Засмертья средоточье.
Долина Смерти.Смерти солнца сень.
Кишит столица!зажралась Россией!
Ее кривыми избами гнилыми,
но где лишь только почиет Русский Дух!
Бесстыжие живут...
ъ все поэты,
писатели зажратые - но русских нетути!
О rus!
Тут Бог витает на платках старух
с клюкой бредущих в вязкой глине одиноких
в глухую осень
в сапогах своих жестоких
в далекий храм...
уныла красота
пустых лесов пред долгою зимою...
Высота
духовной жизни, чистота
в избе без денег -
последние избранники Христа!
Живем в глуши, где вечный понедельник:
нет праздников
у бедных поселян
среди разбитых ферм, глухой полыни,
разрухи, ветра в сенях,ни рубля ни!
Лишь буран
швыряет снег на бедные пустыни
кустов овражных,
нищие поля
безлюдные
кривых и падших изб
забытых сытыми.
Унылая земля!
Унылый край вдали от городов:
Леса, овраги, снег да бурелом
Как бы загробных и мистических лесов
Над ледяным сапфирным хрусталем
застывших рек -
испуганны и ярки......
летят мимо загробья иномарки
попрятаться в бетонные могилы
многоэтажные.
Унылый
забвенья снег заносит колеи.
Дымятся черной тьмою полыньи
всю ночь при звездах колких безысходных,
как в мегаполисах встречают Год Свиньи
давно нехристианские народы.
И ели в саванах
как умершие люди
следят машинке старенькой вослед,-
как погибает этот мертвый свет,
оцепенело молятся в безлюдьи,
уже бездвижные
налево и направо.
Вот так кончается земного мира слава!
siс transt gloria mundi! - покивать еще в окно!
Солнце убавилось, весь день почти темно
не как в 20 веке...что-то будет!
Яснеет небо на мороз в закат кровавый
и зеленеет Запад как в войну,
и Смерть летит над мертвою державой
с серпом,грохоча в ледяные храмы,
мешок влача 100 тысяч душ небесной твердью
внезапно пожранных нехристианской злою смертью.
И бедный странник, словно в старину,
брет шоссе, забросив шумный монастырь,
екатерининской дорожкой во Сибирь,
совсем здесь лишний в 21 столетье.
Луна восходит.
Скука на планете!
Страна гипербореев Геродота!
И все бежит отсюда, лишь природа
цветет по веснам и всегда жива она,
хоть умирает медленно страна.
Но...скука тут зимою...разве пить?
Иль на рыбалку не спеша пойтить
сидеть над лункой целый день голимый
и колдовать над тайною налима.
Ухи сварить.
Стою, опершись на лопату
среди снегов бескрайних во дворе.
Что делать здесь в деревне в январе?
Сарай чинить, топить котел щербатый
чугунный Сталина - надежная вещица
42 года служит без отказу.
Возиться с керогазом.
Да под соленый огурец с картошкой
смотреть в оконце стылое в леса.
"Затягивайте туже пояса" -
вещует Мендель в телевизоре - Куда там!
Его б сюда на огороды, дав лопату!
Там, в городах проклятых Богом, все мерцает,
а тут свет
едва горит и лампочка мигает:
лишь Сталина надежный керосин
по вечерам мне Пушкина один
страницы древние с тенями освящает.
Печь топлю.
В березовых поленьях
огонь крадется медленный,
древний дом
купца согреть не шутки!
В окна глядит Веня -
он с сомом
замерзшим входит - отдает за сто рублей.
Знатна рыба!
Как бы сейчас 1913 год! - на жарку, уху либо
уж лучше нет!
Опять снежок падет -елей
на кучку сбившихся у леса огонечков
пенсионеров - молодежи делать нечего в деревне!
Луна
плывет могилами усопших -
лишь сосна
все та ж стоит упрямо среди звезд,
одолевая Время и погост!