И ряд прозаиков гнилой,
Канув в ваганьковскую лету,
В ночь пред самою Святой
Вдруг златобуквенные плиты
Ап! поднатужившись, сдвигают.
Костями цавкают, зевают,
И сетуют: « Мы не у дел!
Не в ресторане ЦДЛ!»
Толпой, некормленые славой,
Ордой вонючей и костлявой
В литературные журналы
Вновь мемуары волокут.
А там знакомец их редактор,
Литературный узурпатор,
Гребет их в ………… сортир
И размещает в «Новый мир».
И недобитое старье:
Орденоносцы-воронье,
И букериты-одесситы,
Червями смрадными кишася
С поэтами советской власти
Идут отметить в ресторан
Свой посткладбищенский роман.
И, говорят, там хор цыган
Поет «Одессу» им и « Маму».
Меж тем, облизываясь в даму,
Скелет прозаика украдкой
Все норовит уцапнуть цацкой
Зад толстомясой официантки.