Металлическая дверь распахнулась с визгом . Две худенькие фигуры неопределенного пола в спортивных куртках выскользнули на улицу и стремглав бросились прочь. Разин погасил окурок и немного подумав, потянул дверь. Подъезд встретил его затхлым запахом. Стены расписаны надписями фломастеров и красок: « Маша я тебя люблю», « Спартак – чемпион», « Витя мы тебя помним»…
Глеб, осматривая таблички на дверях, поднялся на 8 этаж. Тускло горело ночное освещение.
« Брагина А.Л. Высоковато забралась Брагина А.Л». Прислонил ухо к двери.
Громкий голос… слова неразборчивы… : « Что за наказание … мне… о Господи…».
Глеб, насторожившись, потянул ручку. – Анна?
- Ну, кто там еще? Брагин? Не до тебя…
- Это я, Глеб.
Разин вошел в прихожую. На полу валялось наспех сброшенная дубленка. Пройдя в комнату, обнаружил склонившуюся над лежащим телом Анну.
- Глеб, - обернулась женщина. – Как Вы сюда попали?
- Дверь была не заперта. Что случилось? Дай кА я посмотрю, Аня.
Глеб увидел девушку лет 18-19, которая, разбросав руки и ноги, лежит на полу в халатике, слегка улыбаясь и бормоча несвязанно: « Мамон, это ты? Что так рано….Представляешь, мы так классно посидели с… с… ой, голова».
-Ей нужно лечь в кровать, но для начала, чтобы привести в чувство пусть попробует дойти до душа, - предложил Глеб.
- Она – то и трезвая еле ходит, - вздохнула Анна, показывая на костыль, валяющийся под столом. – Горе мое, - обхватила ладонями лицо Брагина.
Глеб опешил: - Да…. Извини, Аня, я не думал, что…
- Ничего, ничего, Глеб.
Девушка застонала.
Разин поднял ее: - Где ванная?
- Там, - пошла следом за ними Анна.
-Открывай воду. Не сильно горячую, прохладную.
- Так ее же раздеть нужно, - опомнилась Анна.
- Да, конечно, - положив девушку в ванну, закрыл дверь за собой Разин.
- Анна,- позвал через дверь.- Голову ей подними повыше и есть у тебя нашатырный спирт?
- На кухне в аптечке, - услышал сквозь шум воды Глеб. По наитию пробежал через длинный коридор, успев отметить: « Большая квартира». В просторной кухне на стене над холодильником «ЗИЛ» старого образца заметил аптечку, порылся: « Ага, вот, то, что нужно». Оглянулся по сторонам: высокие потолки со следами протечек воды и канализации, изношенная сантехника и мебель, скрипучие деревянные полы.
Вернувшись к ванной, приоткрыл дверь: « Добавь в воду несколько капель и дай дочке, пусть выпьет».
- Глеб, - через минут пятнадцать позвала его Анна. – Она засыпает. Помоги ее до кровати донести.
Разин вошел в ванную. Худенькое, но вполне сформировавшееся тело девушки мать пыталась суетно прикрыть простынкой.
- Не смотрю я, не смотрю, не беспокойся, - поднял Глеб девушку и отнес в спальню, подождал, пока Анна приготовит постель, и осторожно положил девушку на кровать.
- Как ее зовут?
- Ева она у меня, - ответила мать, поправляя светлые волосы дочери.
- Ева. Хорошее имя. Вы похожи с ней сильно.
- Я знаю. Бедное дите, - села на край кровати Анна.
- Это у нее с ногой проблемы от рождения или травма? - спросил Глеб.
- Родовая травма, потом инфекции навалились, вот и результат …- вздохнула Брагина.
- Ясно. Ты справишься одна? Я останусь? - прикоснулся к ее плечу Разин.
- Сколько время?
- Второй час ночи, - ответил Глеб.
- Оставайся. Места у нас много. Это же бывшая коммуналка. Соседи кто съехал, кто ушел в мир иной. Мы вот теперь вдвоем с Евой тут существуем, как….
- Как Королева и Принцесса, - улыбнулся Глеб и добавил: - А Брагин?
- Брагин? Давно в разводе с ним. Захаживает иногда, пытаясь обозначить свое отцовство. Не пускаю я его. Он пил… пьет сильно…
Пойдем, покажу тебе комнату Глеб.
Подвинула к кровати дочери эмалированный тазик и позвала жестом за собой.
Глеб, выключив верхний свет, нажал кнопку ночника у кровати.
- Я же целыми днями на работе в школе: преподаю язык русский и литературу в старших классах, а еще беру в издательстве тексты корректировать,- сев в кухне на стульчик сказала Анна.
Спина ее ссутулилась, под глазами четче стали видны темные круги. - Ева целыми днями одна. Школу в прошлом году окончила. Хорошо училась. А потом… Большинство друзей и подружек в вузы поступили, а она…
Хочу, говорит в театральный и все тут. Я ей, мол, дочка ну куда тебе в театральный. Уперлась, буду актрисой. Актриса- хромоножка…Ой…
Да еще зачастили к ней какие – то дружки. Никак отвадить не могу.
Стала выпивать, грубить, скандалить. Это не так, то, не эдак. Не хочу, не буду. Мне все по барабану. Знаешь, как они сейчас разговаривают. Пофигистка стала, одним словом. Измучилась я с ней. Ладно, заговорила я тебя. Скоро на работу.
Разин закрыл на три оборота замок входной двери. Поднял с пола дубленку.
- Ночка выдалась разухабистая сегодня.
«ЭТО УЖЕ ИНТЕРЕСНО»
Открыл на кухне форточку, закурив, почувствовал навалившуюся усталость. Сделав несколько глубоких затяжек не найдя пепельницы, открыл кран в мойке, затушил сигарету и бросил ее в мусорное ведро. Сделав шаг, остановился. Склонившись над ведром, увидел одноразовый использованный шприц с остатками темной маслянистой жидкости.
- Хм, это уже интересно. Понюхал, затем, аккуратно опустив шприц в целлофановый пакет, спрятал его в карман. Пройдя в комнату, разделся, лег на бок: - И на хрен тебе это все нужно Разин?
Долго ворочался, не спалось. В голову лезли нудные и навязчивые мысли. Перекатывались волны сомнений, ощущений. Слышал, как Анна несколько раз вставала, видимо, беспокоилась за дочь.
Едва стало светать, поднялся и осторожно прошел на кухню. Найдя кофе, заварил, выпил залпом, на клочке бумаги написал: « Завтра». Зачеркнул. Подумал немного: «Сегодня будет хороший день. Буду вечером. Глеб».
* * *
Анна с грустной ухмылкой смотрела на себя в зеркало. В учительской никого не было. « Да, вид и у вас гражданка Брагина, отнюдь не представительский нынче».
Сдернула шарф, причесалась. Зазвенел звонок.
- Привет, Аннушка, - поздоровалась с ней англичанка, Зоя Павловна.
- Привет, привет – подруга дней моих суровых, - листая журнал 10 -го «А», ответила негромко Брагина.
- Что случилось? – уловив свинцовые нотки в ее голосе, спросила, закуривая, Зоя.
- Опять Брагин, наверное, жизнь травит?
- И Брагин, и Ева со своими причудами. Слушай, Павловна ты не проведешь сегодня за меня последний урок. Нужно уйти раньше.
- Свидание? Неужто географ новый тебя разволновал своими рассказами о пустынях, Крайнем Севере?
- Географ? Тоже мне лирический герой. Нет, ну… очень нужно. Подменишь? У тебя все равно окно ? – обняла подругу Анна.
- Ладно. Но с тебя магарыч и пончик, учти, - звонко рассмеялась Зоя, спохватилась, прикрыла рот ладонью.
- Ура, - чмокнула ее в щеку Анна и заспешила в класс.
* * *
Разин, взлетев по ступенькам, ухватился за отполированную ручку массивной двери, подумал: « И откуда еще силушка берется?»
Больничные коридоры всегда раздражали его унылостью: озабоченные, измученные люди в одинаковых больничных робах . Кому жмет в плечах, кому рукав уже не нужен… С разными проблемами, которые читались без труда в их отрешенных от внешнего мира диагнозами и анамнезами, глазах.
Почему–то чувствуешь перед ними себя виноватым: у тебя нет проблем, у них – навалом. И вроде бы ты и не делал им больно, этим страдальцам от бытия, от бренности, но чувство вины не покидает, пока идешь по скрипучим плохо окрашенным полам, вдоль стен с дверными проемами, откуда раздаются стоны, приглушенный кашель, разговоры: « Семенович уже не жилец… Сашку перевели в реанимацию… У Раисы СОЭ превышена, это плохо. А она - то и не знает…»
Чувство неловкости и осознания, что сам в любой момент можешь стать клиентом – постояльцем сего или аналогичного неуютного прямо скажем заведения, разрушает ореол неуязвимости. Крылья под больничным халатом не первой свежести складываются в горбик, отводишь взгляд в сторону, надевая тесную маску неприступности. И как тут Давид может работать?
- А, Давид, как ты все это терпишь… запахи, стоны?- открыв дверь ординаторской, спросил Глеб у роющегося в кипе бумаг друга.
- Кто на что учился,… а потом, знаешь кто – то же должен…
- Ну да, клятва Гиппократа.
- Бес пафоса попрошу,- все проще, Глеб: мне нравится врачевать. Зачем пожаловал? Проблемы? – Давид придвинул Разину стул.
- Если я вдруг заболею, отдамся в твои волосатые руки, Давид, убедил, ты умеешь сострадать,- улыбнулся Глеб и аккуратно положил на стол целлофановый пакетик со шприцем: - Можешь организовать анализ остатков содержимого?
Давид понюхал шприц, посмотрел на свет: - Где ты эту заразу подобрал? Сходу не смогу, конечно, ответить. Давай ближе к вечеру созвонимся или
в «Амадеус» забегай как всегда.
- Нет – нет, сегодня меня там не будет.- Возразил Глеб. – Жду известий от тебя, как будешь готов.
- Ok, - ответил Давид.
Не успел Глеб выйти из кабинета, как в кармане куртки завибрировал мобильный телефон.
- Шеф, у нас неприятности, - услышал голос Антона Гальцева.
- Всемирный потоп? Я недалеко нахожусь, но улицы сухи и приветливы, что впрочем, и настораживает, - пошутил Разин. – Конкретней, Антоша.
- Налоговая….
- Сейчас буду, без меня никаких документов не показывай, понял?- Глеб отключил телефон, вышел на обочину: - Такси….
- Инспектор Данилин, - представился молодой человек Разину в его кабинете.
- Данилин Владимир Владимирович, - произнес Глеб, прочитав надпись в служебном удостоверении инспектора. – Разин Глеб Михайлович. Будем знакомы.
- Ознакомиться я хотел с деятельностью Вашей фирмы, а если точнее, то меня интересуют документы о закупке в сентябре месяце партии автомобилей из Германии. У нас есть сведения, что при сделке были умышленно нарушены таможенные пошлины. Вот постановление на проверку. Прошу.
- Присаживайтесь, Владимир, - сказал Глеб, открывая сейф. – Догадываюсь о причинах Вашего визита. В принципе я был готов к такому развитию событий.
Дело в том, что эту сделку совершал мой компаньон господин Горшков. Сейчас он уже не работает со мной. Так вот…. Держите, - протянул Разин инспектору папку, - здесь счета, накладные, приходно – расходные документы, одним словом все, что связано с той партией машин, а главное вот здесь, в этом документе.
- Что это? – спросил инспектор.
- Когда Горшков уволился, я проверил документы и, обнаружив неточности, произвел доплату той суммы, на которую Вы намекаете, говоря о заниженных таможенных пошлинах по которым мы ввозили в страну серию автомобилей из Германии. Более того, я произвел полную ревизию всех финансовых сделок за текущий год.
- Похвально, похвально… Взаимоотношения с компаньоном, это ваши проблемы, как говорится. Это, как я понимаю копии документации?- посмотрел на Глеба инспектор.
- Естественно,- ответил тот.
- Тогда сделаем так: я забираю все это, чтобы не отвлекать Вас от работы. Результат проверки сообщу через пару дней. – Поднялся Данилин.
- Распишитесь в книге исходящих документов, - протянул ему журнал Гальцев.
- Нет проблем, - вытащил инспектор ручку из кармана кожаного пиджака, поставил подпись – завитушку. – До встречи господа.
- Всегда рады, всегда рады, - натянуто улыбнулся Глеб, чуть привстав в кресле.
- Сука, Горшков, - хлопнул ладонью по столу.
- Честно говоря, - наливая в стакан минералку, сказал Антон, - не ожидал я от него такой оперативной подставы.
- Мой друг, Антон, бизнес, будь он неладен, еще не такие подножки иногда ставит, как впрочем, и вся наша жизнь, не дает расслабляться, не дает в полной мере быть счастливым. Возвышение на Олимп, еще не есть счастье. Иногда падение более справедливый итог. Карабкаться вверх утомительно. Падение – стремительно, не затягивает мучения.
Всю жизнь тащишь воз, борешься с конкурентами, изворачиваешься, лицемеришь. Ради чего? Ради амбиций, ради крутого счета в банке, ради престижа, женщин, семьи? А может не нужно надрывать пупок, Антон, как считаешь? Финал – то предсказуем: стук гвоздей по крышке или жар топки крематория…
- На Олимпе скользко, а внизу?
- А внизу все то же, Антон: те же яства, странствия, колючки, подруги, семьи, только без напряга совести, без стыда за измену собственным чувствам и приоритетам.
- Андеграунд?- усмехнулся Антон.
-Олимп, Андеграунд…, наверное, лучшее лежит все же посерединке: в раздольной степи, в дремучей тайге, в просторах неба или океана, в постели с любимой ничего от тебя не требующей, кроме ласки и уважения женщины. Пока не знаю, Антон, не знаю, мой друг, - хрустнул пальцами Глеб.
- Отдохнуть бы Вам Глеб, - предложил Антон.
- А сколько сейчас время? Так уже вечер.
- Я имел в виду, в отпуск съездить, отвлечься от всего этого, - сделал круговое движение рукой Гальцев.
- Не сейчас, не сейчас, - надел куртку Глеб. – Мне пора. Что–то Давид не звонит.
Только вспомнил про Давида, как на это воспоминание откликнулся звонок мобильного.
- Глеб, это я, Давид.
- Чем порадуешь?- облизнув засохшие губы, спросил Разин.
- Порадовать нечем. Это героин.
- Я так и знал. Не везет мне с этими женщинами, - посмотрел на Антона, Разин и жестом руки попросил его выйти из кабинета.
- С кем не везет? Повтори, я не расслышал, Глеб.
- Я говорю, спасибо Давид. Помог очень кстати.
- Героин всегда некстати, Глеб. Может, поделишься секретом?
- Обязательно, обязательно. Думаю, что ты мне еще в этом деле пригодишься. Ладно, пока. До встречи.
Глеб спустился с лестницы: - Антон, подкати джип какой ни будь. Я на воздух.
« Не везет мне с этими женщинами. Варвара, Вероника, Анна, Ева…» Почувствовал знакомый и угрожающий зуд. Зуд накануне игр, азартных, непредсказуемых. Вист, пас…орел, решка…
« Ты что Глеб?» - спросил сам себя. « Одумайся. Сделай вдох поглубже. Вот так. Прочь… прочь…
Не всегда все то, что приносит удовольствие полезно».
Гальцев выезжая на площадку перед салоном, увидел, как Разин несколько раз присел, затем энергично покрутил головой.
- «Тойота» устроит, Глеб?
- Вполне. - Разин пожал, улыбнувшись руку Антону, поняв, что тот видел его разминку. – Я в норме. До завтра.
Разгоряченный и в тоже время, начинающий успокаиваться, Глеб выехал на шоссе. Кварталы, переулки, светофоры и пешеходы: душевная деятельность подчиняется воле. Руки крепко держат подрагивающий руль. Подъем… спуск. Подъем… спуск. Солнце клонилось за горизонт. Варвара… Вероника… Ева… Анна
