Этот возраст фатален — и, видимо, тем и опасен —
И для тех, кто, как я, — сумасшедший, смешной, невезучий,
И для тех, в ком, по Чехову, сумма всех качеств прекрасна.
Только четверть прошла — а финал уже, кажется, скоро.
Я вступаю в него как в войну, как дурак — в подворотню,
Где его разберут по костям, где кровавая корка
Будет застить глаза — прозаично и неблагородно.
Он не будет открытым — я это доподлинно знаю,
Но обыденным, пошлым, похожим на смесь мелодрамы
И дешёвого фарса (финальная сцена — немая).
Будет ценности в нём ни на грош, а верней, не на гран, но
Это будет исходом, который, должно быть, избавит
От всего, да и сразу — вот так, на-гора и авансом,
Только я не хочу так. Я жить стану ради забавы:
Я сломаю систему — с завидным таким постоянством
Не впишусь я ни в сроки, ни в прочие координаты.
Стану жить вопреки и назло (и самой себе — тоже),
А другие пусть верят в такие фатальные даты
И пусть мифы вокруг этих дат себе множат и множат.
Пережить этот год будет трудно — а было легко мне?
Никогда и ни в чём — потому я сильнее, чем видно
Тем кто верит в приметы и даты, чьей памяти комья
Превращают события в страшный, злокозненный идол.