Как - будто это было не со мною,
Двадцать второе – началась война,
Не обошла наш город стороною.
Расколот бомбами привычный мир
На «до» и «после» этой страшной даты,
Здесь смерть вершила свой ужасный пир,
И за отчизну шли на бой солдаты.
Гражданских тоже не щадил заряд
Фугасных бомб, грозивших им бедою,
Я помню: вой сирен, осколков град,
И мать, закрывшую дитя собою.
Из Киева родного в грозный час
Увёз нас с мамой поезд утром рано,
Родные лица, провожавших нас,
Мне часто снятся, - смотрят из тумана.
Остались там, за линией огня,
Не верили, что враг страшнее зверя,
А сводки шли, надежду хороня,
Сжимая грудь предчувствием потери.
Никто не выжил и не уцелел
Из них, - злой рок не изменил решенья,
Всех в Бабий Яр погнали на расстрел
В День Скорби без надежды на спасенье.
Оборвалась так жизнь их на беду,
Невинные, в рай устремились души,
Пусть палачи вовек горят в аду,
Обречены их стон и крики слушать.
А страшной даты роковая тень
Детей и внуков не коснётся, Боже,
Мы не забудем этот жаркий день,
Ведь мысль о нём, словно мороз по коже.