НА СМЕРТЬ ПЕГАСА
Сдох Пегас. Его протухло мясо.
Сто колбас сварили из Пегаса.
Я — поэт: шлифую ремесло.
Сел. Поел. Меня и понесло!
+ + +
У кого-то едет крыша —
у меня — полуподвал.
Да практически я выше
никогда и не бывал.
+ + +
Душа Поэта — это же термометр!
В ней трепет ртути стонет и стыдит.
Прозаик же напротив: арифмометр —
Тыр-тыр — и вот вам дебет и кредит.
+ + +
Стихи мои — праздник: шутих
в них много, хлопушки и вата.
И краткость присутствует в них.
Вот с братом её плоховато.
+ + +
В моей душе темно и пусто,
все растерял ориентиры я,
и я не делаю искусства,
его искусно имитируя.
+ + +
Мы фауну вниманьем не оставили,
над тварью всякою расплачемся дрожа.
Они ведь нам меньшие братья, Авели,
и разве мы для них — не сторожа?
+ + +
Люблю искусство и науку
за их великие дела.
Сам А великий дал мне руку
и Б великая дала.
+ + +
Определённые круги
сожрали с мясом пироги,
а также с луком и с вареньем —
с глубоким удовлетвореньем!
+ + +
Синие птицы счастья носятся в облаках.
Удачники рвут на части перья с подобных птах.
А мне — даже если сладить удастся с ней кое-как —
я верю: она обгадит мой выходной пиджак.
К МАТЕРИИ
Ты — пристанище духа.
Ты — сознанья квартира!
Что же лезешь ты, дура,
в эти чёрные дыры!?
+ + +
Пуская в ход приметы и уловки,
шептала ты ему на остановке:
— Я жду тебя! Приди и будь моим...
Тридцать девятый был неумолим.
+ + +
Во сне до утра
я боролся с собой.
Коснулся бедра
и проснулся хромой.
ДИАЛОГ ПРО ФАЙФ О КЛОК
— Файф о клок, — говорите? — О клок, говорю.
— Попрошу, повторите... — Оглох? — Повторю!
Говорю — файф о клок!!.. — Что же жду я!?
И — бежать со всех ног в проходную.
+ + +
Форма, видите ли, срослась с содержанием,
но страдает содержания недержанием.
Льётся оно наудачу из формы...
Вот и я придерживаюсь той же платформы.
+ + +
Лелею обособленность души.
Из злых глаголов выставил охрану.
Моя дорога к храму не спешит,
а именно проходит — мимо храма
+ + +
Зачем одеваться, моя дорогая,
не прячь под одеждой красы.
Адама и Еву прогнали из рая
за то, что надели трусы.
+ + +
То днями кумекаешь и — ни гу-гу,
а то вдруг как нáзло — могу и могу.
Нетленку бы тут-то бы и создавать,
а — хочется спать.
+ + +
Кругом народ. И я с моим народом —
накоротке.
Дышу совместным сероводородом
в одном совке.
+ + +
Негде ставить пробу пера.
Нет бы славить кого вчера.
Что в свободе, когда без рифм
происходит один верлибр!
+ + +
Мысль о том, чтоб был к порядку
призван каждый иудей,
входит в первую десятку
государственных идей.
+ + +
Всю б жизнь легко — гулякам праздным —
пройти нам.
Да не проходится по разным
причинам.
+ + +
День без строчки — ничего.
Два без строчки — ничего.
Три без строчки — ничего!..
И она таки стала его.
+ + +
Нет времени, охоты, бумаги и таланта...
— Да ты не парься, что ты! Ну нету, ну и ладно!
Не всё же гениально и творчески творить.
А посидеть в хинкальной? А водочки попить?..
ПУТЕВЫЕ ЗАМЕТКИ
Зубы редкие оскаля,
искажающие рот,
еду к станции «Тверская»
и иду на переход.
+ + +
Шёл за милкой во лесок,
поднял милкин волосок.
Не склоню я милую,
дык я её склонирую!
+ + +
Как тресну кулаком по столу я!
Да как вспомню про такую-то мать!
— Умри, но не давай поцелуя!
Моду взяли — поцелуи давать!..
+ + +
Что я могу сказать учёному,
не я, а этот стих, верней?
— Неисчерпаем кварк по-чёрному,
хоть на троих его разлей!
+ + +
Раз (в пылу, конечно, спора)
Архимед воскликнул: «Ну!
Дайте только мне опору —
землю всю переверну
на фиг!..»
+ + +
— Зачем тебе жена чужая?
Ведь у тебя своя семья!
— Одно другому не мешает, —
цинично отвечаю я.
+ + +
Слопал яблоко Ньютóна,
взвесил — Евы и Адама.
Оказалось, надо было
поступить наоборот...
+ + +
Я вообще-то домосед, не бываю в ГУМе я.
Мне бы в чайную сходить, выпить чай с печением...
Хорошо бы этот бред моего безумия
не попался в руки лиц, связанных с лечением.
+ + +
Красненькие ворота.
Чистенькие пруды.
Каменные палаты.
Праведные труды.
+ + +
Со временем становимся мы мудрыми,
постигнув жизни нудное ученье:
шедевры создаются ежеутренне,
а в унитаз летят — ежевечерне.
+ + +
Покривилась и спеклась парадигма.
Счёт идёт не на рубли — на караты.
Правду трудно говорить и противно.
А что делать, господа демократы!
ЧАС ПИК
Ты стоишь ко мне так близко,
прислонясь к стеклянным стенам,
что меня, как террористка,
поражаешь сексагеном...
+ + +
Иной вовсю глаголу рад
и жжёт сердца им обязательно.
А мне он — полуфабрикат
для отглагольных прилагательных.
+ + +
Не отказывайте мне в праве человека —
как устроен этот мир, ничего не знать
и не ведать, шевельнёт ли Всевышний веком,
дабы поощрить меня либо наказать.
+ + +
Внучке Симе
Когда иду я умываться,
а там побриться мне придётся —
со мною можно целоваться
и не бояться уколоться!
+ + +
Недолго буду тем любезен я и этим,
а может, кто вообще со мною не знаком,
ведь изо всех Римòв видал я только третий,
а из свобод — статуй на снимке на цветном.
+ + +
Раввин исподтишка в Алеппо:
— Крещенье, батюшка, нелепо!
А под Рязанью поп раввину:
— А обрезанье — поправимо?!
+ + +
Не подвергай меня харрасменту
и об импичменте забудь,
ведь я тебе не девка красная,
не президент какой-нибудь!..
+ + +
Я неведомый поэт,
неизвестный никому.
От меня исходит свет,
только он похож на тьму.
+ + +
Ввалишься, злой и голодный, как волк —
тут же жена, как мегера с работы.
Выполнишь, как же, супружеский долг!..
Снова сухие взаимозачёты.
+ + +
Когда за окном загорится звезда,
собою затмив золотой окоём —
зашедший в тупик по дороге труда,
я сяду с тобою на поле одном...
+ + +
Пожилой графоман исписал половину тетради,
почесал себя за ухом, хмыкнул и выпил воды.
Полежал, отдохнул, и словечка единого ради —
ну опять колупать безнадёжные горы руды.
+ + +
Светит солнце для чего-то,
цель у солнца — освещать.
Вот и я свою работу
завершив, несу в печать.
+ + +
Некурящий и непьющий,
целомудренный почти —
Боже правый, всемогущий,
я же ангел во плоти!