На камнях неспящего ручья
распустились утром хризантемы.
Ледяной хрусталь, как диадемы –
колорит нездешней королевы.
Раскричались птицы: чья ты, чья...
И зачем в отчаянье сюда?
Ледники южнее вроде были...
Там надёжно – прятаться за ними.
Что ж, вспорхнула горлицею синей,
Шлейф горячий – больше ни следа.
С берега другого: ень да ень.
Знать, в её стране – жара! «Ах, надо ж, –
удивлённо выгнулась веранда, –
заверяла, цвет у жакаранды
Так походит на мою сирень,
А сама сбежала, в чём была…»
над поляной свежей, полнощёкой
птичий хор и выводил и щёлкал...
Чёрные раскисшие просёлки
высохли до палевого льна.
Бабочка крутила пируэт
там, где слой пробила самосейка.
Ветер веял грусть, пойди, проверь-ка
отчего листочки липы клейки,
почему у горлиц горький след.
В мае, ночью, выпал мокрый снег.
.
