Кто пел про синеву сугроба,
Давно к Венеции приник,
И русский, кажется, за гробом
Ещё звучит его язык.
От субтропической бегонии
До деревенских лопухов
В его крови жила погоня
За хмурой логикой стихов.
И шли за ним во тьме в затылок.
Казалось, так нельзя писать.
Он столько не открыл бутылок,
Сколь малобродских вышла рать.
Томит Венецию истома
И маскам всё разрешено.
Поэтом русским быть вне дома
До гениальности грешно...