его огорчений и свидетелем его слабости,
так как он был в отчаянии от того, что по-
покидает Одессу, в особенности
из-за некоего чувства, которое разрослось
в нём за последние дни, как это бывает.
Княгиня В.Ф. Вяземская
1
Закончился роскошный листопад,
Шептал, шуршал и в небесах растаял.
Морские волны всё ещё не спят,
Катясь легко, как истина простая.
Не спит, а дремлет суматошный сад,
На листьях перепревших вырастая.
Закат к морозу красен, полосат,
Лихих карет спешит к подъезду стая.
О, сколько быстроногих щеголих
Степенно по ступеням в дом вошли
При родственнике, важно разодетом!
Лакеи, кланяясь, встречают их;
С мелодией от ноты соль-земли
Зашелестели платья над паркетом.
2
Зашелестели платья над паркетом
Колоколами пёстрыми в кругу,
Как на лугу букеты пляшут летом
Среди травы, согнувшейся в дугу.
Открылась дверь - вошла Елизавета,
Обворожив покорного слугу.
Мне кажется: достойнейшим приветом
Мгновенье это в сердце берегу.
Ей тридцать лет, полна очарованья,
Она, как день июньский, хороша,
Брильянты разноглазые слепят.
Он - кладезь и огня, и дарованья.
Избыточно горит его душа:
Прекрасна дама с головы до пят.
3
Прекрасна дама с головы до пят;
Давно ли из родительского дома
Увёз её сиятельный солдат
Своей женой - желанной, незнакомой!
Как молода она! От прошлых дат
В груди растёт приятная истома.
Так было с нею десять лет назад,
Сгоревших на ветру сухой соломой.
Кокетливость подарит ей Париж,
Родители - и рост, и красоту
С белоцерковским розовым рассветом.
И вот сейчас ты радостно паришь,
По-прежнему в негаснущем цвету,
Воспета восхитительным поэтом.
4
Воспета восхитительным поэтом,
Осталась непреклонна и горда,
А в сердце, свежим чувством разогретом,
Воздушные воскресли города.
Здесь адюльтер совсем не под запретом,
И в доме губернаторском, когда
Он щёлкнет еле слышно шпингалетом,
То прозвучит в губернии всегда.
Распахнуто окно - идёт любимый,
И распростёртые объятья ждут:
Порывы юности вернутся вспять.
Но лучше, если сблизит вальс, поднимет,
Закружит вас на несколько минут...
Деревья вековые сладко спят.
5
Деревья вековые сладко спят,
А Пушкин окрылённый с нею рядом.
Встречается прозрачный долгий взгляд
С прозрачным и красноречивым взглядом.
И дам, и кавалеров - как опят,
То пляшут пары, то идут отрядом.
Их пёстрый, длинный кружевной наряд
Похож на змейки с несмертельным ядом.
Поэт чудесным локоном сражён,
И бьющимся, и вьющимся на лбу,
Когда графиня медлила с ответом.
Все ждут беспечный танец котильон,
Где выберут партнёршу - не судьбу,
И всё-таки волнуются при этом.
6
И всё-таки волнуются при этом
Предчувствии избранницы своей,
А бал плывёт мазуркою-балетом
Всё грациозней, бойче и быстрей.
Элиз жива традицией, заветом
Из русско-польских смешанных кровей,
Богатством предков, добрым их советом,
Приветливостью, красотой бровей.
Как древность рода Пушкина чарует!
В причудах танца ценит он задор
И за него намерен ставить пять.
Он даму взял на грудь, он озорует,
Шепнув куплет про волю и простор,-
В шикарном зале блеск и шум опять.
7
В шикарном зале блеск и шум опять,
И парам до друг дружки мало дела.
Поэт от счастья целый мир обнять
Желал душой, которая запела.
Его восторг не выкрасть, не распять;
Она певца отметить захотела
И этому стремлению - сиять
Сиятельным особам без предела.
Здесь море кружев, шёлка и цветов;
Графиня в белом платье на виду
Любуется своим одесским светом.
Поэт её боготворить готов
За ум блистательный и красоту,
Усиленные строгим менуэтом.
8
Усиленные строгим менуэтом,
Любезность, нестроптивость, доброта,
Вальсируя, продолжились дуэтом,
К мазурке вместе выйдя неспроста.
И заслонили мощным силуэтом
В тот миг, как породила суета,
Надменность, рот открывшую наветам,
И властность, что безвластию чета.
Мужские соло - соль и шик мазурки,
А после них она идёт на спад;
Устала, и в усталости светла.
И кажется, как будто для прогулки
Мелькают, и мерцают, и спешат
Тут нежные воздушные тела.
9
Тут нежные воздушные тела
Как символы души простой, открытой,
Которая кружилась и плыла,
Кружила зал, как лёгкое корыто.
И каждая любимого ждала,
Сверкнув поэту грацией забытой:
Она из материнского крыла,
Пушинкой из усадебного быта
С надеждой тайною явилась в свет
Под множество строжайших глаз
С напутствием бодрящим, кратким, лестным.
А талию её стянул корсет,
А ножки из-под платья напоказ
Наполнены изяществом прелестным.
10
Наполнены изяществом прелестным
Все те, кто ожидает котильон.
В роду кадрили больше всех известным
Считается в роскошном вихре он.
И вертопрахам, и кокеткам местным
Веселья будет полный павильон,
А шум пойдёт по всем домам окрестным,
Что Пушкин платьем белым окрылён.
О, не проста графиня Воронцова!
Жена вельможи не заметна в ней,
В её живых, пленительных чертах.
Горят, пылают губки так пунцово,
Как будто привлекают всё верней
Невинностью в брильянтах и цветах.
11
Невинностью в брильянтах и цветах
Не каждый ангел прелести отмечен,
Когда на грешных, на земных устах
Печать любви и враг бесчеловечен.
Такие розы, а не на кустах!
Их след блистателен и быстротечен,
Как свет от чудных перстней на перстах;
Лишь давний бал неповторим и вечен.
Упал цветок, красу боготворя,
На грудь полуоткрытую графине,
Где кожа, словно первый снег, бела.
Раскрылась величавая заря,
И для её величия отныне
Оставил Пушкин важные дела.
12
Оставил Пушкин важные дела,
Задорный, молодой и кучерявый.
От жёсткого рабочего стола
Он к ней пришёл, забыв заботу славы.
Причудливо фортуна их свела!
Одесса, как Помпея в бликах лавы,
Царицею сидит среди села
И улыбается, о Боже правый!
Где лесть свила покойный уголок
И фоб, и фил, и фавн, и англоман
На редкость злоязычны и бесчестны.
Печально улыбается пророк,
Предвидя кратковременный роман,
Спеша на бал к волшебницам чудесным.
13
Спеша на бал к волшебницам чудесным,
Нельзя не слышать крылья за спиной.
Они плясать помогут в круге тесном
Вдоль зрителей, столпившихся стеной.
Зашаловливит котильон, и здесь в нём
Графине не бывать уже одной.
Надежда в сердце Пушкина воскреснет
На радостную связь с душой родной.
И непременно станет на колени,
И угадает искренний девиз,
Разгадывать незримое мастак.
Через платок без устали и лени
Перемахнёт в присутствии девиц,
Лелея женщину в своих мечтах.
14
Лелея женщину в своих мечтах,
Он пребывал в рассеянье великом,
Держал её - остался же в руках
Лишь перстень с ярко-красным сердоликом.
Подарок сей запомнится в веках
Таинственным и неподкупным бликом,
Окажется в заснеженных местах
Для ссыльного призывным милым кликом.
Любое заточенье - как подвал!
Вельможа из прославленного рода
Изрёк отборнейших ругательств град
И Пушкина мерзавцем обозвал,
Когда притихла за окном природа,
Закончился роскошный листопад.
15
Закончился роскошный листопад,
Зашелестели платья над паркетом.
Прекрасна дама с головы до пят,
Воспета восхитительным поэтом.
Деревья вековые сладко спят
И все-таки волнуются при этом.
В шикарном зале блеск и шум опять,
Усиленные строгим менуэтом.
Тут нежные воздушные тела
Наполнены изяществом прелестным,
Невинностью в брильянтах и цветах.
Оставил Пушкин важные дела,
Спеша на бал к волшебницам чудесным,
Лелея женщину в своих мечтах.
Дмитрий ГАВРИЛЕНКО
(Я прочитал "Бальный венок" к 217-й годовщине со дня рождения А. С. Пушкина:
http://litsait.ru/stihi/tverdye-formy/balnyi-venok.html).
