Но мы летали, может быть, без крыльев. Как в тех снах. Силой мысли. Не помню в снах ни ковров-самолетов, ни метел. Только работа мышц и направляющая ее работа мысли. Иногда я была ещё и невидима. Было и так, что я ощущала себя не принадлежащей тому миру, которому снюсь. Была, как наблюдатель: оказаться в любом месте и на любой высоте - это было нормально.
Иногда в обычной жизни присутствует ощущение парения. Было так в минуты опасности, тревоги. Было в минуты восторга. Подъем чувств, перехлест эмоций. Или - необычная погода. Чаще весной, когда ещё нет зелени, появилась лишь первая трава. Говорят, это авитаминоз. Наверное. А ещё бывает состояние влюбленности: тогда мир и звучит и пахнет по-другому, он дрожит от скрытых тайн, от подспудных необозримых миров в каждом живом существе. Нет ничего в мире схожего с полетом. "одной любви музыка уступает" - и полет третий в этом перечне. Что ощущают авиаторы? Там мало таких поэтических мыслей... Там расчет, тренировка, подгонка, там работа с техникой, все силы воздушного флота, и все, что к этом прилагается.
И я вряд ли смогла быть, в рядах тех реально летающих - нет подходящих физических данных, да и стремления нет. Но то, что иногда происходит во снах, пусть это называется сужением сосудов головного мозга, пусть это головокружение от долгой болезни, все же оно приводит к ощущению полета. Оно долго помнится, оно должно существовать. Летать, как летают осыпанные пыльцой фей - только это настоящий полет. Другого нет. Заклинание левитации может быть прервано чужими чарами. Нет, только вольный полет - ночной или на заре, полет среди бела дня над реками и лесами... Любые слова бессильны. Вот разве еще -стихи - слабое отражение того, что творится в душе, желающей полета. Заклинание или плач…
Серое небо, ветреный май, северный ветер, закат,
утихомиривай, примиряй, не оглянуться б назад,
облачных птиц белесые перья на небесной мели,
крутятся по часовой над сферой,
птиц, почти долетевших до двери,
вращение медленное, но верное,
тяжелой огромной земли…
днём это небо сияло невыносимым блеском,
слепило кислотно ярко – почти до спаденья оков,
до миражей наяву, почти до полной трансгрессии,
самым реальным в нем было, не смейся - белизна облаков…
если б не туфли да сумка и прочих аксессуаров весомости -
медленно, но навсегда - оторвалась бы от плоскости,
полностью потеряв притяженье асфальта - спасительной косности,
ты бы меня, безусловно, не оттолкнул бы, господи …
май и начало июня – время всяческой мистики,
прямо под небом. Без храмов. Без специальной лингвистики.
Без артефактов, впрямую, с настежь открытыми шлюзами -
здесь возникает музыка неслышным, но верным союзником.
это сначала - хорал о страстях и мольба о помощи,
и безнадежная просьба, столь страстная в безнадежности,
после – Стравинский, дохристианские гимны, Весна священная,
грубые и земные откровения, жертвоприношения.
после – вот то, что теперь зовут психоделикой,
самым крепким прагматиком определяемое - безделицей,
только и он в эти дни смотрит всё с тем же бездумием,
лишь по привычке ведомый по жизни благоразумием.
да, мне известно, что это опять новолуние, ветреное и сонное,
что это всплески последние, следом ждет время гармонии.
дальше - Бетховен, К Элизе, Соната лунная,
просто лелеять, что зачато в майские дни безумные.
но вот сейчас мы зависли в миге преображения –
сфер многослойных небес одно за другою скольжение,
явное тем, кто слышит, к ним музыкальное сопровождение,
имени композитора не назову, жанр назывался – «каждение»….
только смотри, ради бога, под ноги, на перекрестках не слушай ни альта, ни скрипок,
чтоб не взлететь навсегда, чтоб не остаться помехами в черном ящике,
чтобы мелодия продолжалась, спускаясь к асфальту, колышась зыбко,
тихо напевною, незамысловатой, и стало неведомое настоящим бы…
06.04.2020