Был он тогда полон сил и энергии. Хозяин уже тогда был немолод, но его от большинства встреченных людей отличало два свойства: любознательность и тонкая проницательность. При других обстоятельствах он бы сам стал ученым. Но здесь он стал владельцем постоялого двора. Очень хлопотная должность. Он унаследовал двор от деда и отца. Мало-помалу все тяжелые обязанности перешли на плечи слуг. Хозяин же руководил ими. Он был, говоря по-гречески, психолог, то есть разбирался в душах людей, как ученый в своих книгах. Гость и хозяин поняли друг друга: в судьбе своей они были близнецы. Пятнадцать лет назад, когда хозяин пробормотал цитату из Максимиллиана, гость с изумлением продолжил ее вслух, отчего изумился хозяин. Тогда они говорили не много, но при следующей встрече опять сказали друг другу слова уже из Галена, как пароль. И вот уже много лет бог хранит их и дает им радость бесед с души на душу пару-тройку раз в год. Кофе пьют для отдыха. Им запивают удовольствие от жизни. Им заливают усталость... И разговор двух книжников - волей судьбы ставших людьми дела - был украшен запахом и вкусом африканского напитка. К слову, гость сказал, куда лежит его путь. Сейчас он дождется условленной встречи, произведет мену, и уедет по северо-западной дороге, к великому озеру. Там обменяет привезенные вещи на слоновую кость и уедет уже сразу на северо-восток. Там, если бог будет милосерден, доберется до кораблей своего товарища и уйдет на них с грузом прямо в Египет. Затем еще один переход - и он в Среднем море и там прямиком в Бургос.
- Очень долгий поход! - сказал хозяин.
- А потом домой. С северным товаром и с деньгами. Если Бог даст, год можно будет спокойно. Жаль, на севере и товара-то нет, всегда пустой пробег.
- Белый товар? - вопросительно произнес хозяин.
- Белый товар тяжело везти... и грабят. А кстати, я видел здесь голубоглазого мальчика.
- Да, есть такой, сказал хозяин. Это мой мальчик.
- Как? Откуда такой?
- Сам толком не знаю вот уже год как он у меня. Его везли как невольника. У меня он вроде счетной коробочки, - и не спрашивай, как: этого не знаю. Везли купцы невольников. Умерли не то от яда, друг друга, вроде, говорили, потравили, не то от змеи. Это было в другом постоялом дворе. Слышу - распродают дешево выморочный товар. Пришел, купил двоих подешевле. Один белый мальчик. Другая беременная женщина. Женщину потом продал... красивая, толстая, белая, мммда... дети здоровые родились, хорошо продал, дорого, в жены одному местному вождю. Мальчишка сильно заболел и остался. Мне его стало жаль, я привел колдуна, здешнего знахаря, заплатил ему. Просто жалко было, и из любопытства: белых людей я видел, но в рабах иметь не думал. И вот он выжил и стал потихоньку говорить на суахили. Сам он откуда, он и не знает. Его года три таскают по караван-сараям, мал был совсем. А знахарь тоже сюда захаживает, смотрит на мальчишку. Чем-то он тоже ему любопытен. Ну а я приметил, что мальчишка шибко быстро считает. Научил его не я. Такой мелкий и так считает. Вот он у меня как счетный коробок...
Они пили после кофе сладкий сок плода манго. Ели сушеные финики, ели, неожиданно проявив аппетит, курицу с рисом. Потом появилось вино. Хотя новая религия, что добралась сюда, запрещает пить вино, но и гость и хозяин искренне были убеждены, что в речах Мухаммеда имелось в виду - неумеренное питье. А так, чуть, для вкуса - можно и полезно.
- Так вот, мальчишка, - сказал хозяин, когда гость про него и думать забыл. Бери его с собой. Его здесь заклюют. И знахарь не поможет.
- Это почему так? - гость был удивлен. Как так бери. А зачем мне его?
- Бери, как счетную коробку. Будет просто на побегушках пока. А там... клад ведь я тебе отдаю. Мне он не с руки. а ты бери и береги. И хозяин перешел на полушепот. - Мальчика этого бьют не за то, что отличается цветом. Он другим отличается. Он не только считает, как взрослый ученый человек. Он играет в индийскую царскую игру - а играет сам с собой, я ему показал, как играть, а он стал меня обыгрывать. Еще его от оглобли не видно - а играет. как демон в нем сидит. И это еще не все.
- Что же ты мне еще приберег? - воскликнул чуть захмелевший гость.
- А вот то, что сюда манит знахаря. Мальчишка умеет ходить в мир богов. Старых, здешних и нездешних богов. Он пытается мне про них рассказать, но он говорит такие вещи, что не понимаю. А чувствую - не врет. И не разумом поврежден. Здоровый. И умный. Говорит он свои тайные рассказы мне одному. А знахарь чует, хочет его к себе как-то забрать. пока только способ не придумал. - ...так и чем это плохо? - удивился гость. Он уже полулежал на подушках. Устал, разморило.
- Плохо тем, каков сам знахарь. Он колдует темные дела. Может смерть наколдовать. И мальчик ему не как ученик нужен, а чтобы его руками жар загребать. Он его дух отправит в тот мир за своими делами. Будет не человек - а раб и собачонка. А я не затем его спасал и не затем год учил, как тут жить. Вези его отсюда, да вези так, чтобы не понял никто. Скажу - заболел животом. Неделю никто не спохватится. А потом скажу, что продал тебе его. Могу и продать за один серебряный!
- Вот как, - сказал гость. Он медленно трезвел: выпили немного. У хозяина был розовый нос. У гостя, видимо, тоже.
- Ну... ты скажи ему тогда сам потихоньку. Не проболтается ли?
- Нет, он чует, что от колдуна веет дурным. А вождь держит во всем сторону колдуна, но - он на караван побоится напасть.
- Да... караван большой. Много купцов его собрали и охрана есть нанятая. Да, коли его увозить, то со мной. Но ты скажи мне все же: зачем ему при мне быть? Раз, ты говоришь, он путешествует в миры богов? Я-то ведь не колдун. Я простой ученый. Да и то - купец.
- Ну, коли ты его далеко не хочешь везти, сказал старик и снял свой головной убор и протер лысину, - так вези ты его в Уагауду. Ты ж едешь как раз туда. Полдня и ты свободен, и сделал благое дело. Там рукой подать. Я тебе дам тайную записку к одному человеку. Только ее нельзя терять... и напишу я тайным языком, только тот человек его и знает. Или не человек...
Гость хотел спать. собственно он уже лежал и спал. Последние слова донеслись до него, как из воды. Спал он и видел звезды, большие, какие только тут и бывают. И ветер пел песню. Пел и ветер и звезды, или это пела луна. Или это мальчик пел и слегка постукивал в бубен. Бубном была луна... они были на вершине горы, и где-то внизу ходили слоны и летали большие ночные бабочки, и летали женщины, черные женщины в черном свете луны, и черная ночь чуть подсвечивала лампой темноту... темноту... темноту...
Утром у приезжего был день хлопот: прибыл нужный ему купец. Тут пошли в дело тюки и баулы. Огромный зал был ими занят так, что некуда было наступить. Вспотели продавец и покупатель, сняли тюрбаны, вытирали ими пот на лбах... В обед все было сделано. Следовало вновь отдохнуть и угостить своего черного покупателя. Вновь был накрыт стол, только уже хозяин появлялся ненадолго и не как сотрапезник. И среди обеда появился мальчик. Внес поднос с тарелками, поставил, поклонился и вышел. Он приносил еще горячее, потом сладкое. Он был явно не приучен к этой работе: видно, только хозяину приносил такие подносы раньше. Покупатель, черный торговец, рано лег спать в особой комнате, ему надо было увозить товар до жары. Сразу после этого появился хозяин. Он держал в руках небольшой тючок и свиток. Свиток он велел воткнуть в сбрую самого невзрачного осла, тот вошел в веревочные переплеты, как в ножны. В тючке были мальчишеские пожитки. С утра выехал черный купец. И как только мальчика завернули в какие-то старые тряпки и уложили посреди остатка товара ,мальчику велено было спать, и он спал.
- Ты, главное, глаза свои не показывай. Гляди вниз, - это были последние слова хозяина перед очередным расставанием старых друзей.
- Боятся синего глаза все и у вас, и у нас... ну ничего, там ничего не боятся.
Поездка прошла без происшествий. Мальчик вел себя умно. Глаза опускал вниз. Лежал и сидел прикрыв голову от солнца, закрыв заодно и глаза. Караван шел быстро. прошли Великое озеро, прошли блаженную тень зарослей. Мальчик тихо задавал только необходимые вопросы. Сам путешественник шел по уже незнакомой дороге и смотрел во все глаза, запоминая склоны ущелий и пустыню под ними, слонов вдалеке и большую цепь полувысохших болот с кружением длинноногих белых птиц над ними. Поездка их окончилась в городе, маленьком, настоящем городе, со стенами из белого булыжника, с глинобитными домами, похожими на аравийские.
Вот указанный путнику другом дом. Вот вышел человек, точно рассказанный хозяином. В темном помещении с толстыми стенами было прохладно. Мальчику дали умыться. Опять обедали, или скорее ужинали. Свиток из веревочно-кожаной упряжи осла оказался пропуском в незнакомую часть мира: он был изучен вдоль и поперек черным человеком в бурнусе из чёрно-белых шерстяных неровных нитей, с головой, покрытой черными с белой проседью шерстяными кудряшками. Как овечка, подумал ученый. На него внимательно посмотрел человек в бурнусе. Он представился именем Амгоборо. Опять их укладывали спать как можно раньше. И перед сном Амгоборо сказал своему гостю так:
- Мы с мальчиком возьмем тебя туда, где он станет жить. Показать тебе, чтобы не волновался. Он знает, где станет жить. Там его научат, что ему надо. Там горы. Озеро. Там высоко. Живет много народу. Его уже ждут.
Гость подумал об африканской барабанной передаче всех новостей и не стал удивляться.
- Спешишь ли ли ты? Если можешь, проведешь день там. Сам увидишь.
Гость сказал, что ему хватит и полдня. Он при товаре и при караване. О, как он жалел потом об оставшихся полдня!
Утро началось обыкновенно, путешественник выполнял данное другу обещание оставить их подопечного в назначенное место. Караван стоял в тамошнем караван-сарае, а ученый купец с мальчиком ехали с Амгоборо и его слугой в горы. Проехали первый ярус гор, заехали во второй и ощутили разреженный воздух и закладывание в ушах. Дорога была убита копытами, но не широка, и вот показались частокол, раскрашенный местами, и широкие ворота. Им открыли одну створку ворот. Лошади и и ослы вошли внутрь, и путники увидели странное зрелище. Впереди бежали мальчишки. Все они были старше мальчика. И все они бежали на одной ногу, поджав вторую. Это были прыжки, но это был бег, так ровно и быстро они скакали. Вместо домов вдоль главной дороги селения были навесы на столбах. Открытые навесы, лишь кое-где закрытые легкими щитами из хвороста. Там жили дети. Виднелись циновки и низкие столы, на столбах висели вещи.
- Жарко, - пояснил Амгоборо. Они дошли до закрытого с двух сторон легкого здания хижины, и... их встретила девушка. Черная девушка, в глухо завязанном на шее узлом платье, открывавшем все руки и верх спины, и с покрывалом на голове. Она сказала мальчику несколько слов и тот ушел с нею. Путешественник решил, что ему надо поворачивать на выезд.
- О нет, - сказал Амгоборо. Здесь праздник сегодня. Побудьте хоть несколько часов!
И наш путешественник вновь сидел за столом. Пища была необычной: легкой, мало круп, много какой-то съедобной листвы и очень вкусное мясо птицы.
И к обеду начался праздник. Вдруг на большой площади оказались дети самых разных возрастов. Сначала были обычные состязания в борьбе и беге, прыжках и подъеме тяжестей. Гость смотрел с любопытством. Его заинтересовали не прыжки борьба, а сами дети. Они отличались от всех им виденных детей какой-то странной уверенностью. Они шутили так, как шутят ученые взрослые. Не было видно грубости, кривляния, и не было слышно дурных слов. Путешественник плохо знал язык этой части страны, но даже интонации были не такие, как повсюду. Он позавидовал этим детям.
Но вдруг он ахнул: строем, ровно, с поводьями в руках, ехали на страусах девочки. Они были возраста чуть старше мальчишки с голубыми глазами. Затем страусы начали приплясывать, а девочки вынули из-за спины бубны и запели и застучали в бубны. Песня была бодрая и веселая. В стороне ей вторили небольшие барабаны. И потом, как во сне, человек, проехавший половину Африки, увидел, как на львах едут мальчики, как они танцуют со львами, спрыгнув с них, как разговаривают со львами низким мяуканием. И как дети вдруг сделав прыжок кубарем в воздухе, прыгают наземь в виде львят. Как они затем, станцевав сложный танец, вновь падают наземь и становятся на ноги детьми. Это все было - как сон наяву.
Человек решил про себя: ему снится сон. Он уехал, едет в караване на спине лошади, спит и видит сон. Только так это можно было понять и выдержать. Потом вышли на площадь дети старше, почти взрослые (а младшие уселись в обнимку со львами по кругу, по обочинам огромной площади). Эти проделывали какие-то фокусы: стоя на одной стороне площади, исчезали вдруг и появлялись на другой стороне, и не одни, а на жирафах и на фламинго. Жирафы танцевали, фламинго танцевали вокруг них, с жирафами были мальчики, а с фламинго девочки. У гостя уже рябило в глазах, когда все они исчезли: фламинго и девочки взмыли в воздух, жирафы и мальчики просто оказались за кругом маленьких. И загремели барабаны и затрещали трещотки, и на площадь вышли три гиппопотама и четыре слона. На них восседали взрослые мужчины и женщины. При виде их дети встали и начали раскачиваться и приплясывать, негромко стучать в свои барабаны и тихими голосами петь в унисон незнакомую песню. Отдельные слова ученый понимал:
- Ооо, жаркое солнце, - пели они, - Ооо, холодная вода. Холодные снега на вершинах гор - горячие сердца братьев и сестер. Будем, как радуга, будем, как звезды! Будем, как песни, будем, как ветер в ночи!
И при стуке бубнов то шел, то прекращался теплый летний дождик, а потом в небе раскинулась радуга. Под ней полетели птицами сначала старшие подростки, потом младшие. И около ученого оказалась та девушка, она подкидывала приведенного ученым мальчика в воздух сильными черными руками, и приговаривала непонятные слова. И при одном из подкидываний мальчик вдруг стал птицей и полетел, так же,как и прочие, вдаль, под радугой. Молодая женщина захохотала и обернулась орлицей. Она нагнала птицу-мальчика, встала на землю женщиной и поймала перекинувшегося обратно мальчика. Ученый издали смотрел, как сверкают его голубые глаза. Так же сверкали голубые перья на серых боках, когда тот летел неведомой птицей. Дальше, как во сне, наш ученый обернулся в сторону Амоборо, Боковым зрением он успел увидеть черного тигра с белыми полосками, на ходу оборачивающегося человеком.
- Ну, раз вам надо ехать, делать нечего, я вас провожу.
И они прошли через толпу детей и немногих взрослых. Им на ходу успели дать по мешку каких-то сушеных и свежих плодов. Вот ученый сел на ишака, а его провожатый на лошадь.
- Сейчас будем ехать очень быстро, держитесь крепче, - сказал человек, бывший черным тигром в белую полоску. - Закройте глаза. И ученый повиновался. Мельком он подумал, что сейчас откроет глаза и сон кончится. В какой-то степени так оно и было. Они стояли на площади рядом с караван-сараем.
- Спасибо, что привезли мальчугана, - сказал человек в бурнусе, - вовремя увезли его, и мальчик очень сильный. А вы, бвана, теперь ложитесь спать, вам выспаться надо, ведь утром обратно ехать. И вот вам на память талисман для хорошей погоды: раскрашенная тыковка. Будет погода дурная, потрясите ее и загадайте какую вам надо. Только чтобы никто об этом не знал и не видел.
И ученый вошел в привычный дом для проезжих купцов, лег спать, и проспал до самого рассвета. Он дремали по дороге. Надежная охрана позволяла дремать и видеть иногда со всей яркостью внезапные картины виденного в горах. Тогда на него нападал нешуточный сон. Так прошло большую часть дороги, и однажды утром купец как будто очнулся от странного сна, стряхнул с плеч все воспоминания и поехал бодр и разумен к побережью Красного моря. Больше он не позволял себе ничего вспоминать. Память сама сказала: табу на странные вещи. Только тыковка, раскрашенная тыковка из селения Уагуаду, была единственным, что связывало ученого с теми воспоминаниями. Он пользовался ею только несколько раз, при жестокой отчаянной необходимости. Каждый раз погода менялась не сразу, и он не знал, нет ли здесь простого совпадения...
Прошло семь лет лет. Купец сидел у себя дома и разбирал товар. Он вновь готовился к изнурительной поездке в глубь Африки, но не на восток, а вдоль западного побережья на юг.
В открытое окно повеял ветер. Он упал серой большой птицей, с голубыми перьями по бокам, к камушкам на дорожке и оказался парнем. Юноша заглянул внутрь комнаты, сверкнул синими глазами смугло-загорелом лице и произнес:
- Здравствуйте, бвана, я пришел проводить вас.
08.04.2020