Этого помещения я не видела нигде, и в мемуарах о Цветаевой таких тоже нет.
Это очень большая кухня в очень старом доме где-то на окраине большого города. Дом неухоженный. Если бы его хорошо отремонтировать, это был бы отличный деревенский дом для большой патриархальной семьи, удобно распланированный и вместительный. Но мне снится кое-как побеленное помещение: побелка ещё держится, но уже старая. Пол из больших кафельных серо-желтых плиток, при входе лежат очень большие серо-белые плиты известняка, они ноздреватые по краям и отшлифованы за многие десятилетия поверху - ногами.
Плиты переходят в три широкие вытоптанные ступени, они ведут на улицу. Сейчас лето, поэтому распахнуты высокие двойные двери, окрашенные старой белой краской, такие же чистые и обшарпанные, как и весь этот дом. Помещение кухни почти пусто, только у окна стоит большой деревянный стол, очень чистый и темный, мелко изрезанный ножами по всем поверхностям, накрытый дешевенькой клеенкой. Окно очень высокое и широкое, у нас таких не бывает: четыре или пять створок. Плита для меня непривычная: у неё форма прямоугольника, длинная сторона которого втрое больше ширины, и несколько конфорок по продольной оси, их штук шесть. На одной кипит бак, на других что-то варится в кастрюлях, а некоторые свободны. По стенам ни декоративных корзинок, ни сухих букетов, ни связок тыковок и лука, которые любят хозяйки на своих кухнях. Жильё временное, съёмное. Неродное.
И на этой кухне хозяйничает Марина Цветаева. Ей сорок лет, у неё короткая стрижка на темно-русых волосах,она вытирает руки о большое старое полотенце и говорит мне:
- Сейчас все доварится, и пойдём гулять.
Я смотрю на неё со стороны дверей. Она маленькая и сухощавая на фоне этого огромного, для советского понимания кухонь, помещения. На фоне высокого окна фигурка её небольшая и странно прямая. Осанка дворянки сохранилась прежней, несмотря на явную её привычку к домашней грубой работе. Руки у неё такие же красные, распаренные, с загрубевшей кожей, как у моей матери, которая всю жизнь стирала, не имея машинки: мой отец не починил ей сломанную машинку и не купил новую. Мама же не требовала, потому что привыкла с детства стирать вручную. Марина Цветаева жила в то время, когда все стирали вручную... Лицо у неё незагорелое и довольно худое. Взгляд усталый, но не рассеянный.
Мой сон кончается как раз, когда Марина выключила большой эмалированный, чёрно-белый с разводами, бак с бельем, переложила что-то со сковородки в миску, домыла посуду и расставила все на просушку. Ещё минута, и мы выйдем из прохладной, влажной от пара полутемной кухни на летнюю пустынную улицу под широколиственные кроны редко стоящих деревьев. И сон прекращается.
2010г.