Она стояла на берегу моря, застывшем в нервном напряжении, которое угадывалось в мельчайшей ряби. Девственная чистота моря даже пугала. В прибрежных водах среди известковых камней распушив иглы, притаились морские ёжики. Смешные. Чёрные. Похожие на папаху батьки Махно. Обманчивые. Осторожно, стараясь, не наступить на маленькие существа другого мира, и не поскользнуться на камнях, она прошла узкую полосу каменистого берега и ступила на мягкий ласкающий ноги песок. Море не дышало. Замерла и она. Сердце билось, как метроном. Время пошло вспять, в одно мгновение, вернув её в детство. И уже не дама солидного возраста, а юная девчушка входила в море. В море девственное и чистое, как и она. Море затрепетало, вафельная выпуклая рябь легла на глянец изумрудной воды. Дрожь пробежала по телу. Море распростёрло прозрачную ладонь и понесло её вглубь на гребне волны, неизвестно откуда возникшей. Тёплая и ласковая ладонь моря открывала ей другой мир, мир изменчивый, как женщина, то лёгкий и манящий, то тяжёлый и пугающий. Сквозь толщу прозрачных вод, то аквамариновых, то бирюзовых, иногда изумрудных, в серебристом играющем глянце, похожем на серебристую чешую просматривалось дно моря, казалось усыпанное светлыми шашками, испускающими странный солнечный свет, или что-то подобное ему. Она и море слились в чувственном экстазе. Душе хотелось полёта. А море убаюкивало, успокаивало, ласкало, как мать. И эти давно забытые желанные материнские ласки, заставляли прижаться к морю, как к тёплой груди матери и забыться, отрешиться от реального и чудовищного мира, в котором каждый сам за себя. Море взволновалось, почувствовав её неизбывную тоску. Волны катились, набегая друг на друга к берегу, возвращая к реальности. Встав на ноги, она обессиленная медленно шла к берегу. Вот и камни. Среди них розовела морская звезда. Море не прощалось. Море дарило надежду. Время не заставило себя ждать, но в пути растеряло несколько лет. Ярко светило солнце. Но она помнила коварность другого моря, ласкового и нежного, играющего розовыми, голубыми, красными и другими нереальными цветами кораллов, заманивающего в заросли коралловых рифов со снующими между них разноцветными косяками рыб, чтобы однажды обрушить иллюзию благоденствия и показать весь ужас затягивающей и парализующей чёрной бездны. Бездны другого мира, другой Вселенной. Каменистые острова разбросанные хаотично выступали из моря и закрывали путь ветрам. Издали они смотрелись зелёными лишайниками на морской глади, по мягкой и пушистой зелени которых хотелось провести рукой, как по волосам. Гармония природы, казалось, должна была восхищать, вызывать особые состояния души, возбуждать чувство любви. Но ей хотелось реветь, низвергая водопады слёз об утраченных иллюзиях. Присев на выступающий из воды белый камень, она жалела себя, напрасно потраченные годы жизни на нелюбящего её человека, любовь которого она хотела заслужить, как преданная собака. Но любовь, эта эфемерность бытия или есть, или её нет. Любовь не признаёт заслуг, жаль, что поздно это поняла. И только сейчас до неё дошёл смысл потрясающих слов учительницы литературы:
-Любить! Как хочется любить! Любить всем сердцем, всей душою до полного растворения в любви любящего человека. Слиться в духовном порыве. Стать одной душой, одним я!
А тогда, в далёком прошлом было просто смешно, что престарелая учительница, которой за пятьдесят жаждет любви и ни какой-нибудь, а всепоглощающей, идеальной. И, взявшись, обеими руками за вырез платья, с почти девическим румянцем произнести монолог любви перед глупыми малолетками. Но пришло время и этот монолог предстал в ином свете: монолог одинокой женщины, мечтающей о счастье, вернее о своём представлении о нём, но самое главное оставшимся в сердцах учеников, независимо от того хотели они его помнить или нет.
И вдруг необыкновенное душевное волнение охватило её.
Любить! Любить самой! Боже мой! Как же она не понимала, что самое главное – любить, а не быть любимой! Любить до самозабвенья, но, не навязывая своей любви, не требуя ничего взамен! Но как тяжело любить так! Какой надо быть сильной! А где взять силы на жертвенную любовь? Где?
Море заволновалось. Пенистая волна накатила на берег, ударилась о камень. Клочья пены с хрустальными брызгами летели во все стороны, как то шампанское, которое она юная пила с любимым ранним утром из хрустальных бокалов, стоя на балконе, а первые лучи солнца ласкали их, благословляя на счастье. Чувственность моря поразила. Море читает мысли? Море живое? Море напомнило о любви, любви вовсе не несчастливой, а просто другой… и купаясь в пене, как Афродита она впервые за последние несколько лет улыбнулась, вспомнив любимого. А может, это и есть любовь?
Море подхватило её и понесло на ладони ласковой волны. А солнце, пронзая море, словно взывало к ней:
- Ты любишь! Любовь это ты, он, море и я солнце! Любовь это – жизнь!
