1.
Две недели на работе натурально
отфигачил, словно я галерный раб.
Чую, сдохла батарейка сил моральных
и физически я членами ослаб.
В выходной тупой настрой - упиться в кашу,
чтобы в понедельник всё с нуля,
как железный конь Ангелиной той Паши
жилы рвать стремглав на дОбыче рубля.
Заработанное всё оставлю в баре.
Жизнь не учит, чтоб кубышка прозапас.
Я подумаю, как мисс Скарлетт О'Хара,
об этом завтра, может быть, но не сейчас.
2.
Звуки, запахи, свет - словно чары,
в голове пулю злят не за грош.
Я нетрезв, я в прокуренном баре
с Джонни Уокером спорю о ЗОЖ.
Всё сильней в голове злится пуля,
скучно про пьянства вред "пули льёт"...
А на сцене Чичерина Юля
мне знакомую песню поёт.
3.
Подошла без приглашенья и подсела за мой столик;
в декольте зажался крестик, в кошельке скучает нолик.
То ли львицей, то ль пантерой мнишь себя. В зрачках снежинки.
Видно - ты из хищных кошек, мастериц на дармовщинку.
Официанту знак послала, мол, тащи, парниша, стопку.
Джонни Уокер усмехнулся, сам с себя скрутивши пробку.
Я неловкость с места сдвинул, налив сразу полстакана,
и твой стыд в кармане сгинул шерстяного кардигана.
И вот мы уже в обнимку, на одном некрепком стуле,
а на сцене за хитом хит продолжает петь нам Юля.
Стала ты родной и близкой, на пантеру не похожей,
я крутой, как Гойко Митич и от виски краснокожий.
Петь Чичерина устала. Мы с тобою пить устали.
- Ко мне едем - ты сказала и я понял: меня сняли.
4.
Твой "бенефис" открыл мне секс, как новое понятие.
Замучил ангела во мне твой разъярённый бес.
Случись соседи за стеной хоть чуточку сознательней,
то вызвали б полиции наряд и МЧС.
Оргазм салютом извергал открытия, отличия...
Ты жадно воплощала всё из диких порно-снов.
Рассвет-свидетель увидал останки Гойко Митича,
ты нежно обнимала труп без скальпа и трусов.
С тобой попал как кур в ощип, как агнец на заклание,
и вместо утреннего кофе курим мы траву...
Как только раны залижу (в приличном понимании),
таксисту в новый выходной твой адрес назову.
_ _ _