Великим псевдокритикам сетиратуры посвящается...
Итак, перед нами произведение начинающего поэта - Александра Сергеевича Пушкина - "Евгений Онегин". В последнее время произведение пользуется вопреки здравому смыслу некоторым признанием на нашем сайте, поэтому всё же придётся, видимо, обратить в его сторону острое перо критики. Не буду говорить о поэме в целом, - для того, чтобы составить мнение о её уровне, достаточно взять для внимательного рассмотрения часть "письма Татьяны", по непонятным причинам ставшего обьектом наиболее хвалебных рецензий.
Итак, начнём разбор:
Я к вам пишу - чего же боле?
Что я могу еще сказать?
Теперь, я знаю, в вашей воле
Меня презреньем наказать.
Ну что ж, похвалим автора за оригинальный размер, однако на этом, господа, положительные моменты подходят, увы, к концу. Обойдя молчанием вопиюще тривиальные рифмы "сказать - наказать", обратим внимание на бедность языка А.С. , использующего сомнительное слово "боле", само существование которого стоит под вопросом. Хотелось бы посоветовать автору посвящать больше времени чтению русской литературы, поскольку, порой, ему явно не хватает слов, и он вынужден использовать выражения из французского лексикона. А кто в наше время владеет французским, чтобы отвечать столь прихотливым требованиям автора? Впрочем, к данному отрывку это не относится, продолжим:
Но вы, к моей несчастной доле
Хоть каплю жалости храня,
Вы не оставите меня.
Сначала я молчать хотела;
Поверьте: моего стыда
Вы не узнали б никогда,
Когда б надежду я имела
Хоть редко, хоть в неделю раз
В деревне нашей видеть вас,
Заранее прошу прощения у автора за прямоту, но уж это вообще ни в какие ворота... "Но ВЫ, храня хоть каплю жалости, ВЫ не оставите..." Ну разве можно так издеваться над русским языком? Словно африканец, какой-нибудь, честное слово. Это же сразу бросается в глаза - "ВЫ" - два раза, нарушая всякую мелодику, и ломая все правила грамматики! Дальше - больше: "Моего стыда вы б не узнали...". И это номинируют на сетевой конкурс!
Разумеется "о моём стыде", а не "моего стыда". Ну уж подобные-то вещи должны видеть люди, выносящие произведения на первую страницу сайта! "В неделю раз", - умолчу о том, насколько коряво звучит эта натужная перестановка слов, произведённая единственно с целью попасть в размер. "Хотела - имела", - ну неужели же не подобрать что-то более оригинальное? Возникают сомнения, знаком ли автор хотя бы с классикой золотого века. Лишь один раз пробежав глазами произведения, скажем, великого Кюхельбеккера, можно было бы избежать подобных ляпов.
Чтоб только слышать ваши речи,
Вам слово молвить, и потом
Все думать, думать об одном
И день и ночь до новой встречи.
Что ж, судя по сюжету произведения, в устах застенчивой Татьяны выражение "и день и ночь думать об одном" не должно звучать двусмысленно, в таком случае, не понятно, что же всё - таки имеет ввиду автор. Подобные смысловые неясности, вкупе с ни к селу ни к городу приплетёнными выражениями на иностранных языках, невероятно затрудняют понимание произведения простыми смертными, и делает его доступным исключительно для узкого круга лингвистической элиты.
Но, говорят, вы нелюдим;
В глуши, в деревне все вам скучно,
А мы... ничем мы не блестим,
Хоть вам и рады простодушно.
Ай, бедный, бедный русский язык. Ну если не было у родителей автора средств, чтобы отправить сына в престижное учебное заведение, позаботились бы хотя бы о мало - мальски говорящем по-русски наставнике. Любая престарелая женщина из глухой деревни смогла бы объяснить, что если мы обращаемся к человеку на "вы", то и относящиеся к нему краткие прилагательные склоняются во множественном числе: "Вы - больны, вы - пьяны, вы - нелюдимы". Впрочем, постепенно начинаю склоняться к мысли, что автору известны эти правила и он дерзко игнорирует их, чтобы его стихи хотя бы попадали в размер. Такого насилия над русским языком не позволял себе даже сам Державин, несомненно пришедший бы в ужас от первых же строк, произнесённых автором в его, Державина, присутствии.
Отказываюсь от дальнейшего анализа, желая пощадить время и нервы читателей. Судя по тому, что автор уже явно сформировался, существует на мой взгляд лишь призрачная надежда на то, что он сумеет избавиться от столь глубоко укоренившихся недостатках стилистического, морфологического и прочих лингвистических планов, посему со скорбию вынужден призвать словами незабываемого критика:
"Саша, не пиши больше никогда!"