Политолог:
«О чем грустишь, Творец сонетов,
Младой кумир салонных дам?
И почему в кругу поэтов
Не сочиняешь эпиграмм?
Твои блистательные спичи,
Пародии, смешные притчи
С восторгом повторял бомонд,
И пересказывал народ.
Тебя повсюду видеть рады,
На всех балах ты званый гость
И лишь ревнивцам – в горле кость
За то, что женские награды
В коллекции своей хранил,
А их мужьям рога дарил!
Так от чего ж ты нынче мрачен,
Не пьешь игристого вина?
Ужели долг твой не оплачен?
А может, чья-нибудь жена
Тебе жестоко отказала?»
Поэт:
«Уйми свое гнилое жало,
Прислужник властных подлецов
И рупор лживых мудрецов!
Оставь меня в уединенье…
А впрочем, нет. Садись за стол!
Коль так некстати ты пришел,
То разреши мои сомненья,
Ответь на каверзный вопрос…
Ты помнишь город, где я рос?»
Политолог:
«Ну, как же, помню – захолустье!
Стоит на берегу реки.
Её загаженное устье
Давно обходят рыбаки.
Там древний Кремль – былая гордость –
Разрушен и пришел в негодность.
Обломки ценной старины
Потомкам стали не нужны
И все лежит ненужным хламом…
Я что-то, брат мой, не пойму,
Куда ты клонишь и к чему?»
Поэт:
«Мой отчий дом стоял за храмом…
Вокруг него – заросший сад
С остатком каменных оград.
Мы в нем детьми играли в прятки,
Искали клад среди могил –
Как меж собой шептались бабки,
Его Колчак там схоронил…»
Политолог:
«И что?»
Поэт:
«Да все там изменилось:
Что было целым – развалилось.
А что пока едва стоит –
Имеет самый жуткий вид!
Мой город словно «надломился».
Когда я двадцать лет назад
Умчал оттуда в стольный град,
Он по ночам мне часто снился…
Тот образ родины моей
Был ярче, чище и светлей,
А этот, виденный недавно,
Меня привел в ужасный шок!»
Политолог:
«Все это, милый друг, забавно.
Но ты пойми: за этот срок
Сменилась целая эпоха,
Державу мощную по крохам
Мы умудрились растаскать,
Кумиров новых отыскать
Среди банкиров и бандитов,
И тех, кто в деньгах не богат,
Зато зовётся – депутат!
И коммунистов-троглодитов
Давно отправили в утиль…
А нынче, слава Богу, штиль!
Все потихоньку устоялось…»
Поэт:
«Что устоялось? Хаос? Мрак?!
Пойми: до пропасти осталось
России сделать малый шаг –
И всё! Её совсем не станет,
Само названье в Лету канет!
А дальше – гибель? пустота?»
Политолог:
«Ах ты, Поэт! Ах, простота!
Ну, кто же даст её в обиду,
И кто обидеть-то рискнёт?
Россия, друг мой, восстаёт!
Теперь уж сбросила хламиду:
Оделась в сталь, сковала меч –
Башку любому срубит с плеч!»
Поэт:
«О, Господи! Зачем ты брешешь?
Кому в глаза ты нагло лжёшь?
Ведь я – Поэт! Мне не навесишь
Лапшу на уши… Что ты ржёшь?
Чего ты, лживый, скалишь зубы?
Чем дуть в торжественные трубы,
Признайся: провалилась Власть!
Кто крал, тот продолжает красть
Ещё наглее и смелее,
А тот, кто правил – правит вновь,
Народу так же портит кровь!
…Который век уже довлеет
Над Родиной ужасный рок:
Мы каждый раз, забыв урок,
На старые ступаем грабли…
Скажи ты мне: а где ж Народ?
Где тот, что не поддался травле,
И в Сорок Первый страшный год
Не дрогнул пред врагом жестоким?
Он вновь остался одиноким,
И снова – в страхе и нужде!
Народ ни у кого, нигде
Найти не может справедливость.
Ведь знаешь ты – он жив едва,
Его законные права
Ему подносят, словно милость.
Вся государственная рать
Народу продолжает врать,
А он – всё продолжает верить…»
Политолог:
«К чему такой высокий слог?
Народ нельзя стихами мерить.
Что ж делать, если он не смог
В тяжёлый час найти дорогу
И беден стал? И слава Богу! –
Ему богатство ни к чему.
А вдруг захочется ему
От сытости иметь свободу?
Для черни воля – страшный вред,
И принесет немало бед
Стране и самому Народу!
А в целом (вынужден признать):
Рабами легче управлять!»
Поэт:
«Ах ты… подлец! Ах, лжец коварный!
Как мне прикажешь понимать?
Да ты хоть помнишь, олух чванный,
Кем были твой отец и мать?
Они ж – корнями из народа!
Сумели из тебя, урода,
Интеллигента воспитать…
И после этого назвать
Своих родителей «рабами»?!
Да ты же им по гроб обязан!
Нам – детям – должно раз за разом
Пред ними в землю биться лбами
За подвиг их и тяжкий труд.
За то, что мы с тобою тут
Сидим в шикарном ресторане,
Беседы умные ведём.
А наш Народ живет на грани,
А мы ему всё врём и врём!..
Так знай же, лживый Политолог,
Что век вранья совсем не долог!
У Власти будущего нет –
Придется ей держать ответ
Перед обманутой Россией
И будет, будет высший Суд!»
Политолог:
«Заткнись, Поэт! Мне не досуг
С тобою… Тоже мне – Мессия!»
Поэт:
«Уйди, презренный, с глаз долой,
Пока владею я собой!»
Октябрь 2007