***
Однажды, в детстве, я поймал птицу. Она сидела в ветвях кустарника, а я просто подошёл, и взял её в руки. Не знаю, почему у меня возникло такое желание. Но, помню, - ничуть не сомневался, что птичка тоже этого хочет. Оказавшись в моих ладонях, она не проявила никакого беспокойства. Только молча косилась на меня, наклонив головку.
Это была не совсем обычная птица. Величиной, и всем своим видом, она напоминала воробья. Пожалуй, в тот момент я бы с полной уверенностью сказал, что это воробей, если б не цвет её оперения. Оно было абсолютно белым. Удивительно белая, удивительно доверчивая птичка.
«Что это за птица?» - спросил я у пожилого человека - «Если воробей, то почему он белый?». Мне не хотелось её отпускать, но я не знал, что с ней делать дальше. «Воробей и есть» - отвечал старик - «Делай что хошь - а всё одно, он не жилец». Я был слегка ошарашен таким его ответом, однако, беспокоить более не посмел.
Только разглядывал свою птицу, и всё силился понять: почему старик сказал про неё «не жилец»? Может быть, она смертельно больна?... Может, из-за своей необычной расцветки, она совершенно беззащитна перед хищниками?... Я бы мог посадить её в клетку. Кормить какой-нибудь крупой… Поить водичкой. Но у меня не было клетки.
Мои сверстники тоже ничего не знали об опасностях, грозящих белым воробьям. Они считали, что я должен отпустить белую птицу. Возможно, кое-кто из них просто решил проверить, умеет ли она летать. «Отпусти её на волю!» - кричали они - «Думаешь, ей приятно в чужих руках?!»…
Я думал - ей приятно в моих руках. Но, всё же, решил отпустить. Наверное, захотелось показать друзьям, как хорошо она летает… И потом, мне решительно некуда было её пристроить. Я легонько подкинул птичку над собой, она замахала крыльями, и стала набирать высоту.
Но едва её белый силуэт осветило солнце, как невесть откуда, появилась стая воробьёв. Что-то нехорошее почудилось мне в этой стае. Она, как единый организм, решительно и быстро пошла на сближение с моей птицей, и через мгновение, нависла над ней тёмной тучей… Внезапно, с переднего края тучи, стали срываться серые молнии. Они целили своим остриём прямо в белую птичку, минуту назад взлетевшую из моих рук.
Обычные серые воробьи пикировали на свою жертву, как настоящие ястребы. По одному, парами, и целой гурьбой. Клевали яростно и беспощадно, словно это был их самый злейший враг. Бедняга металась из стороны в сторону, вверх и вниз, но сумасшедшая стая не оставила ей ни шанса на спасение. Моя птичка упала где-то возле реки, не пролетев и сотни метров.
Эта ужасная расправа, казалось бы, самых безобидных птах над своей соплеменницей, потрясла меня до глубины души. Я винил себя за то, что отпустил белую птицу. И долго, но тщетно искал её по прибрежным кустам. Я пытался понять, что разбудило такую агрессию в заурядных серых воробьях. Объяснение напрашивалось само. Но я тогда был слишком юн и чист, чтоб даже в уме допустить такое.
***
Я закрываю окно, и птичий гам становится неслышен. Воробьи понаделали гнёзд во всех щелях и отверстиях с внешней стороны моих стен. Они выращивают там своих птенцов. Таскают туда еду, и какой-то нужный им хлам. Они много лет живут рядом с нами. И очень похожи на нас.