Дети Благой Великой Матери (фантастика / фэнтези)

История первая. Путник
Храм Благой Великой Матери он увидел ещё утром, когда отроги гор остались позади, а под ноги легла ровная дорога через зелёную долину. Наивно обрадовавшись, что пришёл, путник ускорил шаг, думая за час-другой дойти до легендарного города, где стоял самый величественнейший из храмов, которые люди посвятили своим божествам. Но время шло, а, возносящийся к небу купол, визуально не слишком-то вырос к полудню и, похоже, не приблизился. Только когда солнце приготовилось нырнуть за туманную полоску горизонта, он увидел вдалеке открытые ворота города и, несмотря на сильную усталость, наддал ещё, чтобы не остаться ночевать на дороге.
Путник успел – ворота захлопнулись буквально у него за спиной, прямо перед носом каравана, который он обогнал на подходе к городу. Заплатив за право прохода, он миновал стражу и огляделся вокруг.
Да, слухи, дошедшие до его родных мест, не лгали – город оказался так огромен, что готов был, наверное, поспорить своей грандиозностью с горами, которые пришлось преодолеть ради посещения легендарного храма. Циклопические строения вокруг напоминали соты гигантских пчёл. Казалось, они достают до небес, а их крыши почти смыкаются между собой, оставляя видимыми лишь узкие полоски темнеющего неба.
Люди терялись среди этих колоссов, казались сами себе муравьями, жизнь которых крохотна, мелка и незначительна. Но это ощущение пропадало, когда взгляд падал на величественную громаду храма.
Он возвышался над остальными зданиями города, как пастух возвышается над стадом овец. Великое творение рук человеческих! От ворот было трудно разглядеть его целиком, но путник понял, что храм настолько же выше самого высокого здания в городе, насколько это здание выше одноэтажного сельского дома. Наверное, площадь храма занимала территорию нескольких кварталов. Но это было не самое главное. Прежде всего, поражала высота. Путник своими глазами видел, как небольшое облачко коснулось пальцев «Благословляющей руки» - символа Благой Великой Матери, венчающего купол храма. Коснулось и разделилось надвое, а значит, это не было оптической иллюзией, как подумалось ему сначала.
Отсюда эта золотая рука выглядела не больше детской ладони. Но человек, смотревший на неё с земли, не был профаном и имел представление о разнице между видимыми и истинными размерами удалённых предметов. Сделав нехитрый приблизительный подсчёт, он с изумлением понял, что на ладони этой огромной руки поместится, пожалуй, тот самый караван, который он только что оставил за воротами! Если повозки поставить в три ряда, он как раз её заполнит.
Наверное, именно это открытие заставило его отказаться от мысли поискать себе ночлег, пока совсем не стемнело, чтобы посетить храм при свете дня, а лучше утром, так-как его осмотр предполагал немалые затраты времени. Путник отправился к храму немедленно, сгорая от нетерпения увидеть это чудо, ради которого он прошёл полмира.
Шагать пришлось по темнеющим улицам под удивлённые взгляды прохожих, но близость чуда, к которому он стремился, прибавила сил. Хорошо ещё, что все улицы, ведущие от многочисленных ворот к центру города, направлялись именно к храму, там и находившемуся. Путник немного удивился отсутствию поперечных улиц, но припомнил, что в описании культа Благой Великой Матери есть утверждение, что все мировые дороги ведут к её храму, являющемуся центром Вселенной. Видимо в этом городе решили вообще не строить улиц, ведущих куда-то ещё. (Святая наивность!)
Вот он – громадина посреди площади, похожей на широкое кольцо. Путник не видел ещё городов, площади которых не были бы застроены лавками, лавочками, кабачками, распивочными, а порой и деревянными домами, «временно» поставленными без фундамента с молчаливого согласия городских властей и стоящих лет по сто и больше, сменяя по четыре – пять поколений владельцев. Здесь же не было намёка на что-то подобное. Не было и людей, что было странно, так-как до ночи оставалось ещё немало времени, а ведь город не укладывается спать засветло, чтобы потом до рассвета подняться, как это принято в деревне.
Ворота храма открыты настежь. Правильно – к своему божеству прихожане должны иметь доступ круглые сутки, когда бы ни снизошло на них молитвенное вдохновение. Немыслимо, чтобы человек желающий обратиться к богу оказался перед закрытыми дверьми! Культы, которые открывают двери перед паствой лишь в урочные часы, неизбежно теряют прихожан. Люди, озарённые молитвенным настроением, либо разочаровываются, не имея возможности прикоснуться к святыням в тот момент, когда им это необходимо, либо приходят к выводу, что для общения с богом приходить в храм необязательно, достаточно домашней молельни или просто пустой комнаты. Опасное заблуждение! Опасное, прежде всего для служителей храмов, которые рискуют остаться без изрядной части паствы, которую не стоило бы терять.
Здесь ничего подобного не было. К воротам вёл странный подъём, представляющий собой три ступени, каждая из которых была обычной высоты и ширины, но длиной шагов в пятьдесят. Путник пожал плечами и направился к воротам, поднимаясь по этим ступеням.
Он ожидал увидеть толпы молящихся, но храм был неожиданно пуст. Впрочем, нет – по нему прохаживались какие-то высокие белые фигуры в ниспадающих одеждах, похожие на ожившие статуи, покинувшие свои ниши и пьедесталы. И у каждой такой фигуры на боку висел длинный меч в чёрных ножнах.
Рыцари Благой Великой Матери! Воины, про которых рассказывают чудеса, будто их клинки сами выскакивают из ножен, поражая со скоростью невидимой глазу. Они никогда не покидали долину, где стоял храмовый город, в самом городе бывали нечасто, и предпочитали проводить всё время в храме, который был для них средоточием стремлений, желаний, целей и единственным смыслом жизни. Но сейчас эти неторопливые служители богини не интересовали путника, лишь удивившегося про себя, что кроме них здесь никого больше нет. Всё его внимание было поглощено циклопической статуей самой Благой Великой Матери.
Про неё говорили разное. Кто-то утверждал, что она высечена из целой скалы. По другим сведениям, несколько поколений каменотёсов собирали этот шедевр из специально выточенных каменных блоков, которые опытнейшие скульпторы-шлифовальщики подгоняли друг к другу таким образом, что не было видно швов, и на ощупь места стыков тоже не прощупывались.
Говорили также, что на самом деле это никакая не статуя, а сама Благая Великая Матерь, создавшая всё сущее и породившая первых людей. Когда-то она жила в прекрасном мире, который сотворила сама, а рождённые ею были счастливы лобызать следы её ног. Но время шло, люди научились грешить и, глядя на их грехи и преступления, Благая Великая Матерь впала в отчаяние. Однажды встала она над миром, простёрла руки к детям своим и позвала их в объятия свои, но так никого и, не дождавшись, окаменела от горя! Поздно опомнились дети Благой Великой Матери, да и то не все опомнились, ведь многие разбрелись по земле и забыли кто они, откуда и кому обязаны своими жизнями.
Однако всё же некоторые из детей Благой Великой Матери, стеная и плача, вернулись к ней, и припали к ногам, ставшим каменными. Но, как ни рыдали раскаявшиеся, камень не стал живой плотью, и на их мольбы не было ответа. И тогда возвели они храм вокруг той, пробуждения которой ждут, по сей день. А чтобы жить вблизи этого храма и заботиться о нём, а также, чтобы не пропустить пробуждение и возвращение Благой Великой Матери, вокруг храма был возведён город, в котором и по сей день живут потомки первых праведников, сошедших с пути греха.
«Интереснейший культ! Надо потом узнать подробности» - подумал путник, разглядывая изваяние в котором было, наверное, сотни две человеческих ростов в высоту.
Статуя изображала полуобнажённую женщину, стоявшую во весь рост. Голова её, покрытая лёгкой накидкой, была слегка наклонена вперёд. Руки, поднятые на уровень плеч, застыли, словно она собиралась обнять ими всех людей находившихся в храме, сколько бы их ни было. На лице её, удивительно красивом, играла добрая улыбка, а глаза были закрыты, как у спящей. Вообще, фигура гигантской каменной женщины, была почти идеальной, может только чуть более полной, чем полагалось согласно канонам красоты, принятым на родине путника. Впрочем, она не была пышкой и нормальная материнская полнота только прибавляла ей живости и естественности, так что волей-неволей думалось, что это и впрямь не изваяние, а живая богиня!
Путник даже рот раскрыл от восхищения, глядя на полные чаши грудей, покатые плечи и крутые бёдра женщины возраста расцвета, едва прикрытые лёгкой газовой тканью. Но ведь не было никакой ткани, а было только потрясающее произведение искусства, передающее в камне человеческое тело и фактуру одежды...
- Приветствую тебя, паломник!
Путник вздрогнул, так-как не заметил подошедшего храмового рыцаря, но тут же вежливо поклонился служителю богини.
- И я приветствую тебя, сын Благой Великой Матери! – ответил он, внутренне радуясь, что заранее узнал, как следует называть здешних жрецов и служителей.
- Что привело тебя сюда, человек? – спросил рыцарь голосом ровным, как будто лишённым чувств. – Может быть, ты хотел помолиться нашей Благой Великой Матери? Это намерение снимет с тебя большую часть грехов, которые ты носишь с собой.
- Благодарю за честь, почтенный сын Благой Великой Матери, - улыбнулся путник. – Дело в том, что я чужестранец и поклоняюсь своим богам. Но я испытываю глубокое уважение к вашему божеству и давно своими глазами хотел лицезреть светлый лик богини богинь...
Что-то вжикнуло в воздухе и мелькнуло перед глазами путника, быстрее, чем мысль. Рыцарь храма отвернулся от человека, с которым разговаривал и поднял руку вверх, привлекая чьё-то внимание. Между тем, на лице путника отразилось сперва удивление, потом замешательство и, наконец, крайний ужас! Ноги его подогнулись, он упал сначала на колени, потом завалился на бок, уронив при этом свою отсечённую голову к ногам подошедших рыцарей храма Благой Великой Матери.
Некоторое время царило молчание, все наблюдали, как отрубленная голова пару раз моргнула веками, потом скосила глаза в сторону и так замерла на краю растекающейся лужи крови.
- Брат, за что ты казнил этого раба? – спросил старший из рыцарей, ровным лишённым чувств голосом, каким, видимо, было принято разговаривать среди присутствующих.
- Этот человек великий грешник и преступник, - ответствовал убивший путника рыцарь, который успел убрать свой меч, на клинке коего не осталось ни капли крови. – Он не поклонился, встав на первую ступень храма Благой Великой Матери нашей.
- Этот грех не наказуем смертью, - возразил старший рыцарь. – За такой проступок положен штраф и епитимья.
- Ещё, этот человек не преклонил колена, встав на вторую ступень, - продолжал убийца.
- Штраф, епитимья и общественные работы, - возразил старший.
- И не пал ниц, поднявшись на ступень третью.
- Публичное телесное наказание после уплаты штрафа и отправления епитимьи, но до занятия общественными работами.
- Он пытался оправдать свои преступления тем, что он чужеземец, - продолжал перечислять допрашиваемый рыцарь.
- Неосознание вины, как и её сознательное отрицание, - задумчиво проговорил задающий вопросы. – Это наказывается тюремным заключением. Незнание законов и правил при этом оправданием не являются. Тяжкие грехи, но не смертельные. Но, может быть, он совершил что-нибудь ещё?
- Этот несчастный признался в том, что он язычник и отказался вознести молитву Благой Великой Матери.
- А вот это уже серьёзно, - подтвердил начальник допрашиваемого. – Но это ещё не повод для казни. Отказ от молитвы наказуем каторжными работами, вплоть до пожизненных, если такое повторится. А признание в язычестве – содержание в узилище, вплоть до полного раскаяния.
- Он глядел на Благую Великую Матерь с вожделением!
- Ужас! – воскликнул старший, забыв о запрете на эмоции. – Но такое преступление наказывается усекновением детородных органов, а не смертью.
- В конце своей преступной речи этот человек оскорбил саму Благую Великую Матерь, - глухо проговорил рыцарь-убийца.
- Что же он такое сказал? – процедил сквозь зубы старший, тяжёлым взглядом окидывая безголовый труп.
- Мой язык не поворачивается повторить эту невероятную ересь! – почти прошептал тот, чья рука не дрогнула отрубить человеческую голову.
- Скажи нам его слова, брат, - настаивал задающий вопросы. – Я знаю, что это нелегко, и оскорбление Благой Великой Матери, пусть даже чужое, ляжет тяжким бременем на твою душу. Но, ты не бойся! Мы возьмём, каждый равную часть этого бремени и понесём его вместе. Тебе не будет тяжело. Итак, что он сказал?
- Этот человек... – едва слышно пролепетал убийца. – Этот червь назвал Благую Великую Матерь... б... богинею из богинь...
Тишина повисла такая, что казалось все собравшиеся вокруг трупа и впрямь превратились в статуи. Совершивший казнь закрыл глаза и склонил голову, словно ожидая, что её тоже немедленно отрубят за повторение преступных слов.
- Ты поступил правильно, брат мой! – выдохнул старший, словно ему долгое время пришлось просидеть без воздуха. – Такое кощунство! Ведь всем известно, что не существует никаких богинь и никаких богов, а есть только Благая Великая Матерь, сущая во Вселенной, а то, что еретики и язычники называют богинями, суть демоны, враги нашей Благой Великой Матери! Святое откровение двигало твоей рукой, брат мой, и за свой поступок ты достоин награды. Однако, пусть и с благими намерениями, но ты всё же повторил за этим рабом его кощунственные словеса... Не волнуйся, я помню своё обещание, и каждый из нас принимает часть духовного бремени твоего проступка. Ты же прими очищающее наказание телесное – сто ударов розгами в экзикутарии храма, но прежде, убери от лица Благой Великой Матери эту падаль!
История вторая. Вдова
- Мамочка, а почему эта тётенька голая?
Девочка четырёх лет от роду держалась за палец молодой, красивой, но усталой на вид женщины. С другого её бока гигантскую статую разглядывал мальчишка лет пяти, поминутно прочищавший нос при помощи мизинца. Когда они вошли, огромность древнего храма напугала детей, но любопытство взяло верх, тем более что мама была рядом, а, как известно, рядом с мамой вообще бояться нечего.
- Это не тётенька, а балагая... балагалая... великая маматерь! – выпалил мальчик, так-как был старше, а значит умнее и храбрее сестры, хоть на всякий случай и держался крепко-крепко за мамину юбку.
- Тише, дети, тише! – испугано прошептала женщина. – Нашу создательницу и покровительницу надо называть – Благая Великая Матерь, я же учила вас, как это правильно говорить. И никакая она не голая, а просто на ней священные одежды, которые были приняты, когда она ходила по земле.
- Тогда все ходили голые? – опять спросила девочка.
- Тогда было очень жарко! – авторитетно заявил её брат.
- Нет, - снова испуганно оглянулась женщина, опасаясь, как бы их не услышал кто-нибудь из служителей, - просто ей не надо было никого стесняться, она ведь пребывала среди своих детей...
- Мама, а почему ты голая не ходишь? – поинтересовалась маленькая почемучка.
Женщина покраснела и метнула быстрый взгляд на сына, но тот, видимо зная ответ на такой простой вопрос, всем своим видом показывал, что он выше обсуждения очевидного.
- Я тебе дома об этом расскажу, - пообещала дочери женщина. – А теперь, давайте пойдем, поклонимся Благой Великой Матери...
- Мам, а где её руки? – вдруг спросил мальчик, у которого, несмотря на всю его ученость, тоже имелись свои вопросы.
- Вот они, посмотри направо и налево, - ответила женщина, указывая на огромные каменные глыбы, лежавшие вдоль стен.
Они были разделены на куски цилиндрической формы и смахивали на упавшие колонны, разбившиеся на несколько частей.
- Предание гласит, - пояснила женщина, - что много-много лет назад люди перестали почитать Благую Великую Матерь и отказывались заходить в её храм, как будто их ждало там что-то плохое. Тогда праведные служители храма, называвшие себя «белыми рыцарями», вышли в город и насильно загнали сюда целую кучу народа. Но люди не понимали, что им хотят добра и вместо того чтобы истово молиться Благой Великой Матери, продолжали стенать и плакать, думая, что им желают причинить зло. И тогда, наша прародительница и благодетельница не выдержала такого кощунства и уронила им на головы свои руки. В тот день погибло множество грешников...
- А белые рыцари тоже погибли? – спросил её сын, посмотрев снизу вверх, как может смотреть лишь дитя, не отягощённое бременем лжи и лицемерия, а принимающее всё за чистую монету.
Женщина открыла, было, рот, чтобы как-то ответить на вопрос, ответа на который она на самом деле не знала, но ей не удалось этого сделать.
- Молчи, несчастная! – проговорил у неё над ухом глубокий, спокойный и одновременно грозный голос. – Молчи, пока не нагрешила ещё больше и не навлекла на себя и чад своих проклятие Благой Великой Матери!
Женщина и оба её ребёнка в страхе обернулись. Позади них стоял священнослужитель в длинных чёрных одеждах, золотой шапке и с посохом в руках. За ним в позе почтительной покорности согнулся крючком тощий мелкий служка, державший под мышками переносную складную конторку и огромную книгу.
- Простите меня, святой отец! – пролепетала женщина. – Я только рассказывала детям о Благой Великой Матери...
- Как посмела ты, недостойная, пересказывать своим невежественным языком то, что дано трактовать лишь посвящённым? – с тем же ледяным спокойствием спросил священнослужитель. – Знаешь ли ты, что искажение святых преданий, это грех ещё более худший, чем язычество?
- Я не хотела ничего искажать, - затрепетала перепуганная женщина. – Я всего лишь пересказала то, что слышала и знала о благой Великой Матери с детства! Все знают историю о наказании тысяч грешников, когда руки её пали на их головы...
- Ах, вот как? – голос священника загремел уже грозно. – Так ты упорствуешь и продолжаешь говорить ересь, несмотря на моё предупреждение? Довольно! Ещё одно слово и храмовая стража бросит тебя в темницу за оскорбление веры! Даю тебе последний шанс – немедленно раскайся и не возражай больше даже в мыслях, иначе не будет тебе оправдания.
Он поднял свой посох, и женщина подумала, что сейчас он ударит её этой тяжёлой палкой усыпанной драгоценными каменьями. Она упала на колени, прижав к себе детей и рыдая в голос от охватившего её ужаса! Удара не последовало. Священник опустил посох и долго молча, смотрел на женщину и двух её детей, плачущих у его ног.
- Вижу, что раскаяние твоё искренне, - проговорил он чуть более мягким голосом. – Благая Великая Матерь прощает тебя, но за совершенный грех тебе придётся заплатить, чтобы искупить вину перед той, которую мы почитаем превыше всего и вся в этом мире. Итак, за искажение предания о падении рук Великой Благой Матери ты заплатишь в казну храма тысячу монет.
- Но!..
- За присвоение себе права излагать и трактовать истины веры, ты заплатишь ещё тысячу монет.
- Святой отец...
- За возражение духовному лицу и попытку оправдать себя, я налагаю на тебя дополнительный штраф в пятьсот монет.
- ...
- И в назидание, дабы избавить тебя от искушения повторить сегодняшний грех, ты добровольно внесёшь в качестве пожертвования пятьсот монет в пользу храма. Итак, три тысячи монет ты обязана уплатить в казну до конца недели.
- Святой отец! – повторила глухим голосом женщина, глядя в пол, потому что не смела поднять головы.
- Да, дочь моя? – необычайно мягко спросил священник. – Ты что-то хотела сказать мне или спросить?
- Святой отец, я вдова, - почти шёпотом заговорила несчастная с таким видом, как будто была готова упасть в обморок. – Муж умер, оставив нам с детьми совсем немного средств и немало долгов. Сегодня я пришла в храм Благой Великой Матери, чтобы молить её об избавлении от грозящей нам нищеты...
- Благая Великая Матерь слышит все искренние мольбы, обращённые к ней, - назидательно сказал священник. – И люди всегда получают то, что при этом заслуживают, но, конечно, не всегда то, что хотят, потому что наша прародительница, защитница и покровительница лучше знает, чего достойны её дети.
- Но теперь, когда после уплаты мужниных долгов у меня нет больше денег, чтобы выплатить храму три тысячи монет, мне придётся продать всё, что у нас есть, в том числе и жильё. Мы окажемся на улице! А поскольку деньги надо внести до конца недели, то продавать придётся за бесценок... У меня врядли получится выручить за всё три тысячи монет, а значит, снова придётся просить в долг. Но кто даст в долг вдове, у которой ничего нет?
- Дочь моя! – снова возвысил голос священник. – Не испытывай терпение Благой Великой Матери! Судьбу ниспосланную тебе во испытание, принимай такой, какова она есть. Только тогда ты и дети твои будете достойны объятий госпожи нашей, в которые она примет праведных детей своих. А теперь иди и больше не усугубляй того, что уже натворила сегодня. Да! Ты упоминала, что ту ересь, которую ты произнесла сегодня, повторяют многие? Так вот – принесёшь деньги, какие сможешь выручить и захвати также список тех, кто придерживается заблуждений подобных тем, какие ты наговорила сегодня. И тогда мы посмотрим, что можно сделать для тебя и твоих детей. Возможно, дадим тебе работу на плантациях храма, где ты сможешь постепенно отработать свой долг. А детей твоих поместим в храмовый приют, где они будут воспитаны в трудах и благочестии. Но пеняй на себя, коли явишься без списка еретиков! Всё, иди и возвращайся с деньгами и со списком. И да будет с тобой благословение Благой Великой Матери нашей!..
- Дяденька! – вдруг прозвучал голосок маленькой дочери вдовы. – А что мама неправильно сказала про большую голую тётю?
Все вокруг замерли от ужаса. Даже служка, что-то записывающий в книгу, водружённую на переносную конторку, застыл с поднятым пером, не смея угадать реакцию своего патрона и не рискуя ни жестом, ни даже взглядом обнаружить своё присутствие. Между тем, грозный священник посмотрел на девочку задумчиво, но без гнева.
- Дитя! – заговорил он, как будто подбирая слова. – Твоя наивность от Благой Великой Матери нашей, а потому я отвечу тебе, но запомни то, что я скажу, с первого раза. Когда руки нашей создательницы и защитницы пали на головы грешных её детей, то это было не наказание, а благословение, ибо всё что посылает нам Благая Великая Матерь, есть благость, даже если мы испытываем при этом страдание, боль и смерть. Заодно отвечу и на вопрос брата твоего – да, все белые рыцари служившие госпоже нашей, тогда погибли, свершив великий подвиг. Их души вознеслись вместе с душами прощёных грешников, и нашли блаженство в объятиях Благой Великой Матери, в которые стремятся все верные дети её!
История третья. Огненный предел
Звук капели раздражал, нет, просто бесил! Надо же было куполу прохудиться именно здесь, в крыле храма Благой Великой Матери, где расположена библиотека.
Высокий сутулый человек в ниспадающей серой одежде, больше похожей на мешок, который решили дополнить куском парусины, накинутым сверху, с недовольным видом оторвался от чтения фолианта и поднял плешивую голову вверх, чтобы вглядеться в высокий тёмный потолок.
Что он хотел там разглядеть? Дыру? Глупо. Отсюда разглядеть дыру не получится, зато не так уж сложно найти место, куда падают капли. Конечно же, на стеллаж с бесценными манускриптами, содержащими историю культа Благой Великой Матери.
Бесценными? Когда-то он действительно так считал. Теперь же понял – никому не нужна эта рухлядь. Белые рыцари? Чёрные пастыри? Где они все? Нет их. Были и сгинули во тьме веков. Нынче «серые казначеи» истинный оплот и хранители веры!
Серые казначеи... Сперва тех, кто называл так священнослужителей храма Благой Великой Матери, отправляли на каторгу, а упорствующим снимали голову. Потом прозвище закрепилось и теперь святая братия сама себя так называет. Вот только казначеи они никудышные!
Казна храма пуста. Куда делось золото, копившееся здесь веками, никто не знает. Если бы храм активно ремонтировался все эти годы, можно было бы понять на что идут деньги, тщательно собираемые с жителей города, проезжих купцов и паломников. Но храм, построенный в незапамятные времена, разваливается, несмотря на то, что здание его объявлено вечным. Даже статуя Благой Великой Матери наклоняется – заваливается назад и набок.
Когда-то, даже сгоряча казнили архитектора указавшего на отклонение статуи от вертикальной оси. Тогда это было незаметно глазу, и не поверить словам какой-то учёной пешки было легко. Как же! Величайшее божество и падает... Теперь наклон хорошо виден невооружённым глазом. Может почва под изваянием проседает, а может быть разрушается фундамент.
Пару столетий назад пришлось выдумать объяснение для народа, что это происходит из-за людских грехов, переполнивших чашу терпения прародительницы. Глупость, порождённая привычкой к непродуманным стереотипам! Если на то пошло, то почему она не обрушивается вперёд, не уходит в землю, не воспаряет, как это пристало божеству, желающему произвести впечатление на своих адептов? Нет, статуя весьма непочтенно заваливается на правый бок и назад, грозя проломить головой стену храма! Это очевидно для всех кто имеет глаза и мозги, но на поверку оказывается, что мозгов больше у мирян, чем у святой братии, у которой этот орган заплывает жиром.
Миряне, которых было принято всегда считать «неразумными овцами», на самом деле всё прекрасно видят и понимают. А благодаря тому, что вера в них в последнее время основательно пошатнулась, (многие, разуверившись, вообще обратились к демоническим силам), прежнего почтения к Благой Великой Матери у них нет и в помине. Давно уже называют они её промеж собой «маманей» или «мамкой». Вот и придумали своё объяснение тому, что изображение её покосилось и грозит упасть – якобы, «мамка» решила «прилечь на спинку», чтобы заработать на хлебушек, как это делает теперь большинство женщин храмового города.
Кощунственное, святотатственное, но... остроумное объяснение! Вот вам и овцы. Бараньи головы-то не у них, а у самоуверенных индюков, которых большинство в братии. Но это не значит, что народу нужно спускать такие безобразия. Кошмар для пастуха – остроумные овцы! Такие овцы не уважают пастырей, но раз не уважают, так пусть боятся! И сегодняшний трибунал будет одним из актов публичного устрашения.
Главный «серый казначей» закрыл фолиант и, оставив его на кафедре, подошёл к стеллажу, на который капала вода. Позвать служку, чтобы притащил какой-нибудь таз? Звон будет на всю библиотеку, а у него и так болит голова. Ну, их, эти манускрипты, всё равно всё в прах и тлен обратится, даже, (о, кощунственная мысль!), статуя Благой Великой Матери станет когда-нибудь песком.
Он это понял уже давно. Их отчаянные потуги удержать власть и заставить людей верить и безоговорочно подчиняться, как это было когда-то, по сути, бессмысленны. Вот сейчас не на что починить крышу. Покупать жратву для братии есть на что, а отремонтировать храм... Нда.
Век назад гигантская золотая рука на верхушке купола храма, не выдержала собственного веса и обрушилась вниз, как упали когда-то каменные руки богини, желающей обнять своих детей. Благословляющая ладонь не проломила крышу, а соскользнула по куполу, проехалась, словно с горки и грохнула рядом с входом. Звону было!.. Ясное дело, тут же выдвинули стандартное объяснение – наказание за грехи. Но это мало помогло.
Прежде всего, люди увидели то, чего не должны были видеть – рука оказалась пустотелой. На самом деле ничего особенного – даже если бы у древних строителей храма было столько золота, чтобы создать цельнолитую руку, её бы никакая крыша не выдержала, и врядли удалось бы втащить такую тяжесть на огромную высоту. (Впрочем, сейчас никто не знает какими методами пользовались в те времена. Нынешние строители и скульпторы не способны воссоздать ни статую Благой Великой Матери, ни её храм.)
Факт тот, что и пустотелая эта рука весила немало. Водрузить её на место не было никакой возможности, к тому же она оказалась сильно повреждена в результате падения. Оставить её лежащей на площади тоже было нельзя – растащат и не поможет никакая охрана. В общем, решено было её разобрать, а золото отправить в казну храма, где оно благополучно растаяло за минувшее столетие, как растаяли сокровища собранные раньше. Волей-неволей подумаешь – может, у этой казны действительно нет дна? Или...
(Редко у кого из братии не было за городом богатого поместья, где сады были похожи на райские кущи, а здания на сказочные дворцы. У большинства эти хоромы передавались по наследству, хоть у священнослужителей посвятивших свою жизнь Благой Великой Матери не должно было быть семей. Что же касается ответа на вопрос – откуда деньги на всю эту роскошь, то все, как один повторяли ответ, придуманный некогда одним из самых наглых «серых казначеев», которого свои же хотели взять за жабры – «Госпожа дала!» Кто попрёт против такого довода? Если сама Благая Великая Матерь посылает праведному сыну своему заслуженную награду, то нет весомее причины оставить его в покое и с почтением принять объяснение прославляющее богиню.)
- Ваше святейшество, пора начинать трибунал! – проблеял сзади голос служки, и высокий старик резко обернулся.
Ему хотелось наброситься с бранью на сего ничтожнейшего из своих подчинённых, уличить его в чём-то страшном и наложить такое наказание, чтобы стереть эту дрянь в порошок! Но наказывать младшего из братьев было не за что. Свою службу он нёс образцово и раздражал патрона лишь тем, что вечно напоминал, (по его же требованию), ему о необходимости исполнения обязанностей верховного служителя Благой Великой Матери.
Пришлось сдержаться. Высокопоставленный «серый казначей» надменно кивнул и, не говоря ни слова, прошёл в зал заседаний, расположенный в одном пределе с библиотекой. Здесь и должен был состояться показательный трибунал.
Все уже были в сборе. «Серые, как крысы!» - подумал Верховный, прекрасно осознавая, что сам выглядит точно также. Согласно уставу братии одежда высших не должна отличаться от одежды низших, в силу того, что перед ликом Благой Великой Матери все равны. Невольно подумалось, что это равенство можно обозначить каким-либо другим способом. Разница в одежде существует, чтобы отличать статус людей друг перед другом. Причём здесь богиня-праматерь? Неплохо бы провести в этом отношении реформу, но это потом, когда дела храма немного поправятся. А сейчас – показательный трибунал, который должен послужить как раз делу поворота к вожделенному процветанию. Короткое приветствие, и властный старик прошёл на своё место. По его сигналу все поместили свои седалища на скамьи, и стража ввела обвиняемых.
Проститутки были совсем молоденькими – от двенадцати до семнадцати лет. Такие сейчас пользуются в городе самым большим спросом, а потому стоят дороже. Так почему же их бордель задолжал деньги причитающиеся храму? Проблемы возникают у всех, но содержательница – сорокалетняя полнотелая баба с перепуганным лицом, должна была знать, что лучше пережить голод, чем гнев Благой Великой Матери.
По иронии судьбы отвечать им придётся не за ту провинность, в которой они, (то есть она, поскольку касса в её руках), виноваты. Плевать, что в городе все знают о покровительстве «серых казначеев» борделям и прочим подобным заведениям. Официально такая деятельность осуждается канонами учения Благой Великой Матери, а законы города её вообще запрещают. Но и храм, и город хотят есть! Хотят есть и эти девчонки, которые имели несчастье родиться в стране, где давно умерли и торговля, и ремёсла, а храмовая столица превратилась в перевалочный пункт для караванов идущих мимо, из одной империи в другую. Давно пора бы дать им работать спокойно, раз прокормить по-другому нет никакой возможности. Так ведь нет же! Это оскорбляет Благую Великую Матерь, которая, между прочим, напрямую не говорила о запрещении оказывать за деньги услуги, касающиеся плотского удовольствия, а рассказывала своим чадам о радости любви для двоих, имея в виду семейную пару. Это впоследствии создание такой пары признали единственно законным, а всё остальное было предано анафеме. Только вот практика тысячелетий показывает, что никакие запреты и никакой страх наказания, вплоть до лишения жизни, не способны удержать то, что дано человеку по природе его.
- Признаёшь ли ты, нечестивая, что вместе с такими же тварями, как ты сама оскорбляла Благую Великую Матерь?
Глава храма обнаружил, что задумался и пропустил значительную часть обвинительной речи. Сейчас брат-прокурор задал содержательнице борделя вопрос, глупее которого придумать было невозможно. Нелепо предполагать, что эта баба признает вину, ведь у неё и у её девок в мыслях не было оскорблять праматерь. Но и отрицая что-либо, она будет выглядеть нелепо и неубедительно, ведь её обвиняет храм, а величина и авторитет храма перед борделем непререкаемы. Брат-прокурор это прекрасно знает, а потому в любом случае его обвинение равносильно приговору.
- Я... Нет... Я... – пролепетала женщина, чувствуя себя мухой попавшей в паутину. – Я не понимаю!..
- Не понимаешь? – взвился брат-прокурор, превосходно знавший и отлично игравший свою роль. – В законе Благой Великой Матери сказано: «Тело женщины есть воплощение моё и храм мой. Осквернить сей храм, значит оскорбить меня и обидеть!» Тебе и твоим шлюхам выпала великая честь родиться в теле, представляющем храм Благой Великой Матери, и что вы с ним сделали? Вы превратили его в источник стыда и разврата! Нет более худшего преступления, чем это, а потому я требую для этих мерзавок высшего наказания – смерти через сожжение на площади!
Последние слова он произнёс, повернувшись лицом к своему патрону. Главный служитель Благой Великой Матери с отвращением посмотрел на жёлтое постное лицо брата-прокурора, имевшего отвратительную привычку гримасничать. Он понимал, что это результат невоздержанной жизни и скрытых болезней. Ну, ещё дело было в профессиональной манере напускать на себя суровый или гневный вид. Всё так, но смотреть на эту обезьянью рожу не доставляло никакого удовольствия.
Верховный еле сдержался, чтобы не выразить отвращения на своём лице, но сегодня нервы его были взвинчены, а голова болела, и потому, наверное, он не смог «выдержать марку» до конца. Главный «серый казначей» встал с такой поспешностью, что все удивлённо взглянули на него. Целую секунду он стоял в одиночестве, после чего члены трибунала повскакали один за другим, стража подняла на ноги обвиняемых, и в зале воцарилась тишина.
- Властью данной мне я объявляю этих женщин виновными и приговариваю их именем Благой Великой Матери к смерти. Казнь свершится немедленно!
Ропот удивления прошёлся по рядам «серых казначеев» Все ожидали, что главный задаст какие-то вопросы, потребует что-то уточнить, а может быть попросит кого-нибудь из братьев сказать пару слов в защиту обвиняемых. Никто не ждал, что этих девок помилуют! Их участь была решена заранее, в назидание всем остальным, вздумавшим утаивать деньги предназначенные храму. И всё же стоило придать процессу хоть какой-то вид разбирательства, но раз уж приговор произнесён...
- Я отдам всё, что должна! – взвизгнула содержательница борделя, до которой дошло, что штрафом и епитимьей отделаться не выйдет. – Поверьте, я отдам!..
Её грубо схватили и потащили к выходу. Следом повели притихших от страха, но видимо до конца ещё не понимающих, что происходит, девушек.
- Пощадите! – крикнула бившаяся в руках стражи женщина. – Мы делаем это, чтобы не умереть от голода! Они же ещё дети! Я одна во всём виновата!..
Ей зажали рот, и больше она не произнесла ни звука. Верховный владыка повернулся, чтобы уйти, (на казни его присутствие не требовалось), но что-то заставило его взглянуть вслед уходящим преступницам.
Зачем он только это сделал? Последняя из девок оглянулась и встретилась с ним глазами. Сердце старого священнослужителя дрогнуло, как будто его сжали ледяной рукой.
«Матерь, сколько же ей лет? - невольно подумал он, увидев совершенно детские глаза проститутки. – Неужели она действительно одна из них?»
Девочке на вид было лет восемь, в руке она держала тряпочную куклу. Нет, вовсе не обязательно то, что она была путаной. Эта девчонка могла быть младшей сестрой одной из проституток, дочерью или племянницей хозяйки. Но, что, скорее всего, она была воспитанницей и служанкой. Девочкой, которую кормят, учат и заставляют делать несложную посильную работу, но к настоящему «делу» допустят только тогда, когда она войдёт в возраст. Это может случиться лет через пять, может и позже или раньше, как решит мадам, которая хорошо разбирается в своём деле и не допустит, чтобы такой цветок увял зазря. Заодно при этом будет продана её девственность – редкий, а потому ценный товар...
Тьфу ты, гадость какая! Старик отвернулся и быстрыми шагами прошёл в библиотеку. Отсюда не будет слышно криков с площади, здесь можно уединиться и уйти в мир книжной мудрости, забыв на время про мерзость окружающего мира.
Он подошёл к оставленному фолианту и открыл страницу заложенную закладкой. Но чтение не шло. Почему-то перед глазами стояло лицо той девочки.
Верховный служитель Благой Великой Матери никак не мог заподозрить себя в мягкотелости. Это был далеко не первый его трибунал. Даже не десятый и не двадцатый. Он приговаривал к смерти воров и убийц, мошенников и должников, лихоимцев и просто бедолаг покусившихся с голодухи на чужое добро. Смерть хорошая профилактика преступлений. Преступник при этом перестаёт отягощать общество своей персоной, получает по заслугам, а тот, кто видит его участь, несколько раз подумает о том, стоит ли идти по такому скользкому пути. Юный возраст казнимых тоже никогда не смущал чёрствую душу Верховного. Взять хотя бы эту девочку. Она живёт в такой среде, что лучше уже не станет, а в скором времени превратится в такую же шлюху, как и все остальные. Так что же? Годом раньше, годом позже, но её вина будет именно такой, за какую она сейчас восходит на костёр.
Он мог бы их всех пощадить. Такая мысль мелькала в сознании старика облечённого властью. Здесь никто не мог оспорить его решение – светская власть храмового города целиком подчинялась духовной, и так было с древних времён. Но какой в таком помиловании был бы смысл? Пользы точно не было бы. Если не этих, то каких-нибудь других требовалось принести в жертву обстоятельствам. Иначе нельзя! Люди, потерявшие уважение к святыням и их служителям должны бояться, иначе святая братия либо пойдёт по миру, либо будет вырезана, а этот храм превратят в место для свалки отбросов и ночлега всякого отребья. От этого будет плохо и стаду, и пастырям, так что казни неизбежны. Недаром вокруг храма врыто восемьдесят железных столбов, под каждым из которых жирное чёрное пятно. Сегодня будут заняты только четырнадцать из них, но придёт время, и храм окружат восемьдесят живых факелов!
Старик опять попытался углубиться в чтение, но лицо девочки снова всплыло из его подсознания и загородило книгу. Да что же это такое?
Вдруг он понял, в чём дело – это лицо было ему знакомо. Откуда? Он никогда не видел эту девочку, как никогда не видел никого из юных проституток, которых только что обрёк на смерть. Но она явно была на кого-то похожа. Честно говоря, он так давно близко не сталкивался с женщинами, что забыл, как они выглядят, если смотреть в упор. Среди братии их не было – согласно древнему закону в храме служили только мужчины. Последний его визит к даме, произошёл много лет назад (устав храмовой службы запрещал это, но старшим братьям в своё время надоело ловить младших на мужеложстве, и тогда на визиты к «праведницам» в город, стали закрывать глаза). Так давно это было, что он позабыл и лицо её, и подробности.
Нет, среди тех женщин, которых он когда-то видел, не было ни одной, на кого могла быть похожа эта девочка. И всё-таки он знал это лицо. Откуда?
Понимание пришло, как приходит парализующая боль. Нет, этого не может быть! Почему? Как? Он ошибся... Но он не мог ошибиться! Только не он, кто угодно, но только не он!!!
Ноги вдруг стали ватными. Надо было бежать, а он стоял. Надо было что-то исправить, но уже ничего исправить было невозможно! Казнь совершается быстро. Дрова, столбы и сами казнимые поливаются специальной смолой с примесью серы. Даже если обрушить на такой костёр все воды мирового океана, его невозможно будет потушить...
И всё же он потащил своё тело к выходу, раскрыл дверь, ведущую из библиотеки в главный предел, святая святых храма, постоял, держась за косяк двери, не смея поднять глаза. Но он заставил себя поднять их, хотя сами глазные мышцы отказывались повиноваться. Пришлось запрокинуть голову, в то время как колени его подогнулись, а судорожно вцепившиеся в дверную раму пальцы, заскребли по дереву, ломая ногти.
Это была она! Старик смотрел в лицо своему божеству, понимая, что всё кончено, что вся жизнь его и вера вместе с нею, раздавлены прямо здесь и сейчас! Ноги отказали. Он встал на колени, всё ещё держась руками за дверной косяк, но, уже чувствуя, как по дрожащему, как в лихорадке телу разливается могильный холод!..
Лик богини был как всегда спокойным и безмятежным, как лицо ребёнка, которому снятся хорошие сны. И всё же старику показалось, что из-под закрытых каменных век струятся по щекам обильные слёзы...
Это была она. Её лицо, её черты. Её губы, вплоть до мельчайшей складочки. И её глаза, которые он мечтал увидеть с тех пор, как ещё совсем молодым решил посвятить себя служению Благой Великой Матери.
Богиня вернулась, как и обещала. Она вернулась, но не в виде ожившей каменной статуи, как предполагали те, кто верил ещё в её возвращение. Она предстала перед людьми именно так, как только и может предстать воплощённое божество – в образе невинного ребёнка, которому нужна помощь и забота тех, кто некогда сами были детьми!
Рот старика раскрылся, но вместо крика из горла вырвалось жалкое сипение. Он уже не владел своим телом и даже не мог повернуть голову, чтобы посмотреть туда, где сейчас свершится... Свершается...
Крик четырнадцати дев, сжигаемых заживо, ударил в барабанные перепонки, разрывая мозг и обрекая душу святотатца на вечные страдания! То, чего страшнее быть не могло, свершилось.
Тело старика так и застыло в дверном проёме, с лицом, обращённым к статуе Благой Великой Матери и глазами, скошенными в сторону врат ведущих на площадь. Рот его был раскрыт и перекошен, весь вид выражал неподдельный всепоглощающий ужас.
За вратами храма пылали четырнадцать гигантских факелов, бросая страшные блики на циклопическое здание, посвящённое Благой Великой Матери и на мертвеющий, разрушающийся город.
История четвёртая. Неизбежность
- Во! Я бы такой телухе вдул!
Крепкий широкоплечий парень с задорным, немного дурковатым лицом остановился напротив изъеденной временем огромной статуи, торчавшей по пояс из земли и наклонившейся, словно неудачно поставленный столб, подмытый грунтовыми водами.
И всё же, несмотря на плачевное состояние, статуя поражала! Это было изваяние необыкновенно красивой женщины, которая толи спала, толи мечтала с закрытыми глазами. Скульптурно посаженная голова на лебединой шее, покатые точёные плечи, полные груди, тонкая талия и... всё. У статуи не было рук, а всю её нижнюю часть скрывала земля. Но даже в таком виде она поражала своим совершенством и своими размерами. Она была высотой с многоэтажный дом, и учёные всего мира спорили, как такой колосс мог быть создан и поставлен на ноги, (если, конечно, у статуи есть ноги, в чём многие сомневались), не кем-нибудь, а древними людьми, не знавшими не только самой примитивной техники, но даже обработки металла.
Предположений о происхождении изваяния и о способе, каким оно было изготовлено, имелось множество. Конечно, гипотеза, что это продукт творчества людей некой высокоразвитой цивилизации прошлого, не выдерживала критики. Статуя была настолько древней, что в то время на земле не было и быть не могло никаких цивилизаций. Поэтому, такую версию ставили на один уровень с фантастическими домыслами, будто это произведение искусства оставили на земле инопланетяне.
Чтобы не выглядеть глупо, в научных округах было принято считать, что колосс был вытесан древними людьми каменными молотками и зубилами в честь богини плодородия, имя которой потерялось за давностью веков. А поставлено вертикально это изваяние было с помощью подрытия грунта, ведь иным способом перемещения такой тяжести они не располагали, и располагать не могли. На этом обсуждения решено было закончить, пока они не завели учёных туда, куда не надо. (Ведь все знают, куда заходить не надо, чтобы не навлечь на себя излишние неприятности и не попасть из учёных в подозреваемые.)
Правда, одно время некий профессор, отродясь не видевший статую воочию, утверждал, что она не что иное, как природное образование, отдалённо напоминающее человеческую фигуру. Некоторое время эта версия имела успех, так-как местность, где была найдена статуя оставалась трудно доступной, а фотографии, привезённые оттуда, могли оказаться подделкой. И даже, скорее всего это была подделка, ведь известно на что могут пойти буржуазные псевдо учёные ради дешёвой сенсации! Профессор прославился, был награждён и основал собственное направление в науке, которое затмило предыдущую версию происхождения статуи.
Но время шло и новые пути, по которым прошла современная техника, намного упростили посещение учёными древнего артефакта. Все экспедиции в затерянную меж гор долину подтвердили – статуя это не выдумка и не природное образование похожее на человека. Именитый учёный счёл разумным без лишнего шума уйти в тень, а к доисторическому колоссу возник новый интерес, хотя из учебника в учебник кочевала старая версия про каменные зубила, (даже картинки были на которых пещерные люди, смахивающие на обезьян, высекают циклопическую скульптуру). А иногда в популярных журналах всплывала и та, что рассуждала о «природном образовании».
Нынешняя экспедиция, состоящая из студентов-историков, (на профессоров не хватило бюджетных средств), призвана была поставить точку в этом вопросе. Учёная молодёжь была уверена в том, что именно им непременно удастся поставить эту пресловутую точку, забывая, что если собрать такие точки вместе, то получится очень длинное многоточие.
- Что именно тебя в ней привлекает? – спросила девушка, стоявшая рядом с откровенным поклонником женских прелестей. – Может быть отсутствие рук, которыми можно ущемить излишний энтузиазм?
- Руки в таком деле не главное, - ответил парень, радикально оценивший достоинства изваяния. – Здесь важнее ноги!
- Ну, ноги у этой дамочки тоже под вопросом, - заявил прыщавый юнец, стоявший тут же. – Есть предположение, что это скальный выступ, обработанный в виде статуи.
- Что нам и следует доказать, - подытожила вторая девица экспедиции. – Только давайте начнём завтра, а сейчас пойдёмте в лагерь. Ребята, наверное, уже приготовили ужин, а мне жуть, как есть хочется!
Все согласились, только плечистый глуповато-улыбчивый парень сказал, что догонит их через пару минут. Когда его товарищи скрылись за соседним холмом, он подошёл к статуе вплотную, воровато огляделся и расстегнул штаны. Древний это артефакт или нет, скала она или ещё что-то в этом роде, а мочевой пузырь не казённый. Ничо, деваха ента не обидится, она же каменная!
Полюбовавшись на мокрое пятно на боку изваяния, (к утру высохнет!), парень застегнул ширинку и побежал догонять своих. Завтра им предстояло делать снимки, замеры, а также решать, где рыть пробные шурфы. А сегодня – походный ужин, гитара и девушки. Чтобы ни говорили родители, считавшие, что сын занимается ерундой, он обожал археологию и знал за что!
Результат экспедиции вышел двояким.
Прежде всего, было точно установлено и «доказано», что знаменитая гигантская статуя, это действительно природное образование, которому руки необыкновенно одарённых древних людей эпохи неолита придали такой выразительный вид. За эту теорию говорила находка кучки камней, которые вполне могли быть теми зубилами, что послужили орудиями доисторическим скульпторам. Один из членов экспедиции даже вытесал в качестве научного эксперимента таким зубилом кривоватый куб из местного валуна.
Скульптура, очевидно, была поясной – шурфы обнажили под слоем земли и песка слой битого камня, а потому решено было дальше не копать, тем более что для этого в долину требовалось доставить тяжёлую землеройную технику, а на такое никакого бюджета не хватит.
В связи с этим было решено, что у статуи никогда не было рук. Представить себе скалу с такими выступами сложно. Предполагать, что для создания статуи был использован гигантский монолит, нелепо – снять такой слой камня никакими зубилами невозможно, ни каменными, ни стальными. И самое главное – руки не были найдены, а это означало, что их, как и ног, не существовало никогда.
Таким образом, две параллельные теории о происхождении артефакта удалось объединить, и выводы были закреплены в отчётах.
Другим результатом экспедиции стала беременность одной из её участниц, которая принесла ей здоровую девочку. Увы, доказать наиболее вероятное отцовство ребёнка не удалось ни по группе крови, ни по внешнему сходству. Девочка вообще была ни на кого не похожа, как говорится – ни в мать, ни в отца... Впрочем, молодая мамаша сама не была уверена в своих предположениях, ведь не так-то просто решить такой вопрос однозначно, когда в экспедиции только две девушки на пятерых парней.
Вне истории
Из памятного послания, оставленного Благой Великой Матерью детям своим:
«Любите и берегите жизнь друг друга, ведь жизнь, это дар, который я вам дала, и никто не вправе у вас его отнять, пока он сам не иссякнет, а тогда приходите в объятья мои!»
«Почитайте и берегите женщин, как образ и подобие моё, ибо им я подарила плодородие – лучшую часть божественной силы своей. Оберегайте и цените детей, как высшую драгоценность и саму суть жизни, ибо в детях вы повторитесь и в детях ваше бессмертие, как моё бессмертие в вас, возлюбленные чада мои!»
«Избегайте всяческой скверны, унижающей тела и души ваши. Соблюдайте чистоту желаний и помыслов, не потакайте лжи, какой бы сладкой, удобной и красивой она ни казалась, какой бы высокой цели ни служила. Ибо ложь, в конечном итоге, служит злу, а зло служит вашей погибели.
Не привносите скверну в мир сей, ибо это есть дом ваш, который я специально для вас устроила. Не забывайте меня и помните, что я не хозяйка тел ваших, как вы хозяева скоту и не госпожа душ ваших, как вы господа в мире сущего, а я есмь матерь ваша родившая вас, любящая вас и радеющая за вас. Не порицающая и наказующая, а скорбящая в разлуке!..»
*     *     *
Молитва Благой Великой Матери, предписанная первородными детьми её своим потомкам до скончания века людского в мире сущего:
«О, Благая Великая Матерь! Породившая Вселенную и Единая во Вселенной, как живое неизбывное божество! Мы дети твои преклоняемся пред тобой и почитаем тебя, как единственную достойную почитания родительницу нашу!
Благость жизни нам давшая, славься!
Дары земли нам давшая, славься!
Единая на Небе, на Земле и в сердцах наших, славься!
Дай нам пищу, дабы питать тела наши.
Дай нам веру, дабы питать души наши.
Дай нам силу, дабы разить врагов наших.
Дай нам надежду, дабы узрели мы светлый лик твой!
Ты, Единая Благая Великая Матерь наша, услышь мольбу чад своих, прости наши прегрешения и обиды, нанесённые тебе по неразумению нашему. Снизойди до нас родительница и защитница наша и вернись к нам, дабы снова быть нам едиными с тобой, ибо в этом лишь наше счастье!»
...............................................................................................
28.01.2019