Вот, догадался-таки писать тебе письмо на работе (бывают у нас минуты простоев, за которые потом ночами приходится пахать). Так же, как написал я последнюю свою писульку.
Прежде всего, должен возразить тебе: ничего сердитого ни в произведениях, ни в письмах моих нет. А есть там только Любовь неиссякаемая. Всё дело только лишь в восприятии тех, для кого написаны мои писульки. Просто я всегда пишу только правду на основании здравого человеческого смысла (нравится это кому-либо или нет), а не домыслы какие-то или раскраски-приукрашивания, или же безосновательные и несмысленные мудрования (что знакомый отца моего в деревне называл замудронством, а носителей его – замудронцами), то есть полную ахинею (какие мне случается, порой, видеть), упражняясь самоупоённо, как некоторые, в самоценных многомудрствованиях своих. И я – не кукушка и не петух, чтобы восхваляться взаимно с кем бы то ни было. Коля Боголюбов – великий Русский поэт современности – по прочтении моего «Последнего» позвонил мне и сказал: «Всё правильно. Всё так.» И это – высшая для меня оценка убогих моих трудов, и высшая для меня награда. Ничего большего мне и не надобно.
В произведениях своих я, буквально, бью в набат (а на пожаре иначе и не бывает), пытаясь растормошить, разбудить Русских людей, дремотствующих и слепотствующих, с заплывшими жиром мозгами. И если, хотя бы одного, мне удаётся вернуть из несмысленных фантазий (да что там – просто фантазий, нет – извращённых американоидных «фэнтези») в реальный мiр, а тем более – в мир, или расшевелить хоть как-то, то уже не совсем напрасно копчу я синее небо надо мною. А мне, по счастью, удаётся несколько поболее того. Как говорю я иногда сам о себе: я – мини-, пусть даже и микро-пророк, всеми своими жалкими силами пытающийся, хоть как-нибудь, растормошить, разбудить бредящих в кошмарах инфернальных Русских людей вокруг. Некоторые из них просыпаются, к счастью, и приходят в себя…
Люди пишут заинтересованные отклики, ставят плюсы, баллы какие-то положительные, благодарят, желают достойного продолжения и творческих успехов. Благодарили даже за повесть – «автобиографию» убогую мою – люди, способные к адекватному восприятию того, что автор старается донести до их сознания. Самым поразительным для меня явилось то, что одной из благодарных читательниц-писательниц оказалась образованная еврейка (поблагодарившая автора именно за повесть), благоверная иудейка, жившая и в моей стране, и в Израиле, и в прочих. Вот, в такие-то минуты – минуты узнавания о том – у меня сжимает горло, глаза влажнеют и мне становится однозначно ясно, что всё-таки я не так уж напрасно ем свой хлеб и ползаю на брюхе в рассеянской грязи. Главное – это то, что есть в моей жизни вот это. То, что люди, разные, неизвестные мне люди понимают то, что я сказал для них, сумел как-то внести в их жизнь маленькую частичку Света, и благодарят меня за то, что я стараюсь сделать для них, пока ещё жив. И я почти счастлив тогда, пьян я или трезв. И на глазах моих оттого стоят, чуть подрагивая, слёзы. И на душе у меня совсем не так, как у Константина Никольского:
И слёзы тайком глотая,
Вперяешься в миражи.
О, жизнь ты моя пустая!
Хоть, кто я такой? – скажи.
Я знаю, что жизнь моя оказалась, в конечном итоге, не совсем уж и пустой, хотя слёз я проглотил, наверное, поболее, чем он. И все миражи мои остались далеко-далеко в прошлом. А кто я такой?, мне, в общем-то, понятно, хотя бы и в самых общих чертах. Самое главное, что об этом точно знает Господь, Отец всех нас. Мне бы только, как-нибудь, человеком остаться…
А в письмах к тебе я просто-напросто упорно пытаюсь достучаться до твоего сознания. Безполезность и, даже, безнадёжность чего стали понятны мне далеко не сейчас и не вчера, а много-много ранее. И ничего не меняется в этом плане. Но я (дурак полный, а дуракам позволено, как правило, то, что не слишком принято в «обществе»; то – каково само-то общество, вопрос иной) всё же пытаюсь и пытаюсь: а вдруг случится-таки чудо?!! Что уж тут «сердитого»?..
Ну, а ты неизменно усматриваешь в этих глупых моих безплодных и, в общем-то, пустопорожних (в смысле результата) попытках именно её – некую «сердитость» и, даже, «оскорбительность» для тебя. Да мне только горько от того, что ты – старый мой друг и неглупый, вроде, человек – в мiре слепотствующих являешься одним из самых упёртых умников, перечитавший великое множество замудронской макулатуры, но так и не давшей (как и задумано было авторами её, вернее – хозяином их, подземным) ничего ни для ума, ни для души – ничего для понимания сущности этого мира, умников, упорствующих «во зле» (это – христианская идиома, словесный оборот). И в самом-то деле: противостояние Истине, пусть бы и несмысленное, противоборствование ей – это и есть упорствование во зле. В каждом твоём ответе на мои убогие попытки ты, не менее упорно, это только подтверждаешь. И это однозначно говорит только об одном. О том, что являешься ты душой погибшей, ну, или погибающей, уже сейчас (надеюсь, ты не сочтёшь эту констатацию мной очевидного факта злонамеренным оскорблением). Если только не случится чудо, и ты не прозреешь, вдруг.
Я же стою, твёрдо стою на единственно возможной для меня позиции – позиции правды, отражающей без искривлений реальность бытия этого мира. Единственное же мировоззрение, являющееся базой, незыблемым основанием, тем самым камнем, о котором говорил Спаситель этого мiра, и на котором зиждится лично моё миропонимание, есть Христианство. Поскольку только оно способно дать предельно ясную и чёткую картину мироустройства в целом и открыть всю глубину его содержания. Оно-то и есть – сама жизнь насущная от самого её начала, объясняющая её, то есть самоё себя, для несильных умом человеков. И, соответственно, любой Человек разумный (то есть Homo sapiens), просто человек, способный понимать хоть что-нибудь в этом мире, никак не может быть никем иным, кроме как Христианином. Само собою разумеется и совершенно очевидно, что Христианство – это не какая-то там религия в длинном ряду разных хитромудрых охмурялок-дурилок человецкаго стада баранов. В том числе и всяческих мудрований около- и псевдо-научных, а также и «научно»-замудронских.
Господь-то – Отец всех нас – всячески стремится показать нам это, втемяшить это, хоть как-то, в головёнки наши неразумные. А великое множество из нас, слуги супротивника Его (никак не могущие осознать себя именно таковыми), всё не слышат и игнорируют Его, Кого просто обязаны любить. Хотя бы только за ту красоту, что даровал Он нам, и в которой все мы живём. Да и за существование нас-то самих, вместе с Землёй, на которой мы существуем. К сожалению моему, по-шакальи. Это Он создал нас Человеками. А мы сами опустили себя до швального уровня шакалов и иных-прочих малоприятных животных…
И пишу я на Русском моём языке, великолепнейшем в мировой истории, исключительно для людей из родного моего – Русского – народа, частичками которого являемся и мы с тобою, а не для каких-то там проходимцев многочисленных, инородческих. Пишу о горькой жизни моего Отечества и моего народа. Я знаю однозначно, что именно, на самом-то деле, ему нужно. Да только, вот, он, зазомбированный напрочь за сто лет ига инородческого, всё никак не может понять того. И пока не поймёт, никак не сможет вернуться к самому себе. И так и будет влачить жалкое своё, плебейское и рабское существование под игом паразитов. А ты, как будто, всё это пропускаешь мимо своего сознания. И в ответах твоих – ни слова о родной земле, а всё рассказываешь мне про какую-то там «цивилизацию». Да плевать хотел я на ту цивилизацию швальную, участь которой однозначно ясна и совершенно неинтересна мне. Она сама себе «куёт» эту участь – своё «счастье». Как и некоторые люди. И получит, разумеется, то, чего заслуживает.
Меня интересует, прежде всего, жизнь моего народа и моего Отечества, мало связанных с этой, вот, «цивилизацией». Моя цивилизация – это Русский мир. Самая высокая, светлая и чистая (с чистой душой и чистейшим Духом) цивилизация из существовавших в мiровой истории когда-либо прежде. ЦИВИЛИЗАЦИЯ ДУХА. В отличие от всегда, на протяжении всей своей жалкой, дешёвой и людоедско-грабительской истории, ненавидевшей Её и боявшейся Её – моего Русского мира – нынешней западной упадочнической цивилизации ТУЛОВИЩА. А также и от иных цивилизаций разных там драконов и прочих чудовищ, и подобных им «богов» и божков. И именно оттого-то, что истинно настоящая, цивилизация моя – является самой оболганной в этом бесстыжем мiре и самой угнетаемой ныне мiровыми паразитами. ДО ПОРЫ, ДО ВРЕМЕНИ, как говорилось во все многие и многие века существования чудной моей Цивилизации.
А для тебя всего этого, как будто бы, и не существует вовсе, из твоего Китая «цивилизованного». Да и не только Китая. Для тебя и на родной-то земле, вроде бы Её и нету. Конечно, ведь, ты же «солдат вселенной». Для тебя, судя по всему, «цивилизация» эта сатанинская (не китайская, хотя и она такая же) всего роднее и ближе сердцу твоему. Или же ею только и ограничиваются все твои познания об этом мiре?!
Что? Опять «сердито»? Да Бог с тобой, старик. Я, ведь, публицист. Богом таким создан. Что с этим поделаешь, пока я жив? Только, разве, убить…
Всё это пишу я отнюдь не для обличения, а только лишь – для вразумления. Хотя надежд на вразумление это у меня не осталось, практически, никаких.
Во всяком случае, я только выполняю свой долг: я просто обязан (Господом обязан; и никто мне более – не указ) говорить всем людям только правду (к сожалению глубокому моему, для неискренних и двуличных людей она не слишком приемлема, так как инородна их внутреннему содержанию). Ибо сказано: слушайте и внимайте! – и не говорите потом, что не слышали этого и не знали ничего об этом!
И каждая моя писулька – это ма-а-а-ленькая капелька, как и множество ещё других таких же, капелька неизбывной личной моей боли и горечи за долю Отечества моего, падающая в чашу терпения народа Русского, терзаемого гнусным скорпием вторую уже сотню лет. Чаша полна. И в какой-то момент, в любой момент, скорый уже, чаша эта переполнится неизбежно. И, вот, тогда уж – не взыщите – всех приведут в чувство! И палачей, подлых и мерзопакостных, и жертв их, несмысленных…
Только сразу же и предупреждаю: я не собираюсь ни о чём дискутировать с тобою, ввиду полной безперспективности подобного рода дискуссий со «свинцовой стеной» (понятие из психологии). Прими, если сможешь (ну а не сможешь, то – твоё личное горе), всё, сказанное мною, просто как данность, не только не требующую, но и исключающую ломания каких бы то ни было копий. Как сказано было Христом: не мечите бисера перед свиньями. «Свиньи» – это не оскорбление кого бы то ни было (хотя весьма нередко можно наблюдать удивительное сходство, если и не во внешнем облике, то во внутреннем «содержании»). Это – образ. Образ, точно отражающий сущность тех, для кого совершенно недоступны здравомысленные человеческие слова.
Всё очень просто: кому что дано. Малому количеству духовно зрячих человеков дано, а, вот, подавляющей массе остального населения Земли – нет. Никак нет. То есть, не приемлете того, что даровано вам по велицей милости, так это – ваше личное горе. Раскаянье неизбежно наступит. Тогда, когда всё станет предельно очевидным. Тогда, когда «скептиков» носом уткнут в Истину. Да только, вот, слишком поздно для них. Ибо после жизни земной ничего исправить уже будет никак невозможно. Раскаиваться можете, сколько вам будет угодно, клясть слепоту свою мiрскую, слёзы горькие лить потоками нескончаемыми, ниагарскими; да только, вот, изменить участь свою никак не сможете. Вовремя внимать и раскаиваться надо было ¬– при жизни земной, тогда, когда вас к этому всячески призывали…
Старик, у нас с тобою крайне различные образы жизни, внутреннее их содержание. И совершенно разные масштабы личностей. Если ты, как пчёлка, точнее – шмель-одиночка, неустанно лепишь свой благополучный, сытый, уютный мiрок, «куёшь» своё «счастье», и это есть главное содержание твоей жизни, то я уже более 20-ти лет просто ползаю на брюхе в полунищете в навозной грязи «встающей с колен» путиноидной Рассеянии. Но при этом, однако, живу в мире достаточно насыщенной и высокой духовности, не ведающей мелкой меркантильности и никаких шкурных интересов.
Впрочем, всегда так и жил – высокодуховною и безсребренною жизнью. Потому, видимо, очень многие не любили меня. Но немало, почему-то, было и таких, кто тянулись ко мне, уважали и, даже, любили меня, в том числе и женщины, для которых я нередко, опять же почему-то, был (и, даже, есть до сих пор, что лично для меня является полной загадкой) весьма привлекательным. Видимо, потому только и выжил, и продолжаю пока жить совсем ещё молодым мужиком в самосознании и ощущениях своих. Хотя, порой, и осознаю, и ощущаю себя совсем уж утомившимся от долгого пути стариком. Очень хочется лечь, хоть посреди дороги, и уснуть. Навсегда…
Может быть, именно это помогло мне вернуться к полноценной, в общем-то, жизни после перенесённого в ... году неслабого и, по словам зав. отделением неврологии, весьма серьёзного инсульта. Когда на кровати больничной была написана мною самая большая моя статья о Русском мире и прилипалах к нему. Может, также, именно ползанье в грязи (порой, буквальное) и загруженность мелкими заботами, ну и алкоголь, конечно, тоже, приводят к некоторой забывчивости. Соблюдение каких-то этикетов и ритуалов жизнь, как-то так, оттесняет на второй план. Однажды (пару лет назад, что ли?) я умудрился забыть о Дне рожденья даже собственной, горячо любимой дочери. Старость – не радость: маразм крепчает.
Дочь.
...
И даже фамилией своей она гордится (как когда-то отец её). Что стало для меня полной неожиданностью! Я уж и привык как-то стесняться её, что ли, слишком резкой и слишком шершавой какой-то. Я и сам-то таким уродился. Соответственно фамилии своей. Уродом, естественно. И, честно говоря, устал уже предельно от того. И надеялся, что сменит она её естественным образом. А, вот, она, дочурка моя! – ткнула меня (причём совершенно не сознательно, просто естественностью своей, одной только фразой своею, после чего я ещё больше возлюбил её), отца своего, носом в данность: цени то, что дано тебе, убогому. Дано. Не то имя – Путник – что сам ты выбрал и взял для себя (хотя и оно ценно, безусловно; и для меня, убогого, пожалуй, первое и главное – Путник я в этой жизни, и привык давно уже к тому, и не отвыкну теперь уж никогда). Но. Дочик, чудная моя, напомнила старому дураку, совершенно несознательно и спонтанно, что есть ещё у него старое имя, родовое, данное ему от предков, какими бы ни были они, отказываться от которого – грех. И устыдила меня, сама того не зная. И убедила меня, отца своего, что стесняться мне нечего, в принципе.
...
Это у самцов с самками всё просто: жахнули с горла «три топорика» (портвейну, то бишь), покурили махорочки или, там, «Уинстону», спарились скоренько на скамеечке: вот, тебе, уж, и «семья».
У людей же – не совсем так. Человеку, прежде всего, надобно найти другого человека противоположного пола именно для себя, а не для скамейки. И вовсе не так, чтобы какая-то шлюха приползла из чужой постели в постель твою и прелестями своими охмурила и схомутала тебя.
А где ж его сейчас найдёшь, человека-то, на путиноидно-чучмекско-рассеянском безлюдье?
...
Вот так и живём: как попало и как придётся.
Спасибо рассеянской антивласти – режиму оккупантов на Русской земле. Жаль только, что слишком многие этого не понимают. Оттого до сих пор и прозябаем, и страдаем под игом паразитов мiровых.
Поделом, впрочем. До прозрения основной массы народной…
Владимир Путник 02.12.2018. 16:41:50