ГИПНОЗ И МЫ
Хотите – верьте, хотите – нет. Было это очень давно. Я, начитавшись разных книг и статей о гипнозе, решил сам кого-нибудь загипнотизировать. А кого? Приятелей по двору – бесполезно. Надо, чтобы испытуемый совсем не знал меня, не видел раньше в своём кругу и безусловно верил, что я обладаю гипнотическими способностями. Типа: написано «Правда» – значит, правда; указано на афише «Народный артист» – значит народный артист; сказано, гипнотизёр – значит, он самый.
Для эксперимента выбрали одного обычного парня из соседнего цеха (работал я тогда электриком на заводе, и было мне 18 лет – почти мужик уже взрослый по тем временам). И наш и тот другой цех были огромными, под тысячу работников каждый. Кто-то из нашей бригады просто случайно знал того парня и несколько раз по моей специальной подсказке рассказывал ему обо мне, как об уникальном субъекте. Тот заинтересовался и согласился прийти в обеденный перерыв и попробовать моё воздействие на себе.
Вот он пришёл. Мы (я, он и человек десять любопытных и исподтишка хихикающих рабочих) спустились в подвальное помещение цеха, в раздевалку. Я попросил всех молчать, поставил его лицом близко к стенке между шкафами, сам расположился чуть сзади, а за мной – сильно сомневающаяся во всей этой затее разновозрастная публика.
Сеанс начался. Я монотонно, прерывая счёт усыпляющими фразами, досчитал до десяти, приказал парню слушать только меня и спать. И он, правда, заснул, слегка наклонившись вперёд и прижавшись с закрытыми глазами лбом к стенке. Я сам растерялся, опешил даже, но не подал виду и стал приказами поднимать ему поочерёдно руки, то до плеча, то выше. Движения его были неестественно послушными, роботоподобными какими-то. Просто усилиями извне опустить ему руки было невозможно, они опять, как на пружинах, поднимались в то положение, которое я обозначил словами.
Неискушенная в таких делах публика была поражена. Все видели, что никакого подвоха тут нет. Парень действительно погрузился в гипнотический сон с непосредственным восприятием внушений с моей стороны. Конечно, нашлись сразу шутники, которые начали советовать мне снять с него штаны, поставить на колени, заставить ползать и проделать с ним прочие смехотворные манипуляции. Но мне было совсем не до смешков. Я никого толком не слышал, а думал лишь о том, как вывести испытуемого из этого самого сна.
До сих пор рад тому, что всё завершилось благополучно. Я досчитал до десяти, прерывая счёт картинками пробуждения. Но этого оказалось мало. Пришлось считать дальше, украшая процесс новыми ощущениями выхода в реальность. Хорошо, что я ни разу не сбился и не заикнулся. На счёте двадцать парень проснулся, очумело взглянул на всех и направился к выходу. Я только успел спросить его, помнит ли он что-нибудь. Он отрицательно покачал головой и признался, что вообще не заметил, как уснул. На том всё и закончилось. Больше я никогда ничего подобного не проделывал. Хотя мог, наверно, совершенствуя такие навыки.
Однако, я не о самом этом случае. А о том, почему же всё-таки нормальный с виду парень попал в подневольное гипнотическое подчинение. Полагаю, что на моём месте и на его месте мог быть кто угодно. Как персонально, так и коллективно. Как в капле воды океан целый отображается, так и в одном человеке всё людское сообщество отображается. Что в одном человеке происходит, то и во всём человеческом обществе. И наоборот. Я – это все мы, и все мы – это каждый из нас.
Вот и делимся мы в разнообразных формах и проявлениях на тех, кто внушает, гипнотизирует и на тех, кто спит или полудремлет с несамостоятельным восприятием происходящего. Чтобы жить в реальном мире и не подчиняться чужим командам, нельзя никого и ничего принимать просто на веру. А мы все, в большинстве своём, принимаем. Вот и ползаем зачастую без штанов и на карачках. Сами при этом смеёмся и других потешаем. Да ладно, просто смеёмся, а то ещё и в драку лезем под влиянием веры в кого-то или во что-то.
И без веры жить нельзя. Но верить правильно, по-умному, по-человечески – значит, верить преимущественно только самому себе. Веришь в любовь – верь и люби. Веришь в добро – верь и делай добро. Веришь в справедливость – верь и поступай справедливо. И. т.д. и т.п. Но мы ведь не так себя ведём. Нам, к примеру, со ссылками на историю говорят, что мы какая-то избранная нация – и мы верим. Страна великая, да. А каждый из нас (сосед, чиновник, врач, учитель, продавец, шофёр…) какой? При этом всё равно, так и хочется воскликнуть:
Мой дух, высокий и нетленный,
Всемирным злом не убиенный,
Придёт и нам с тобой пора
Кричать победное «Ура!»
Вот в это «Ура» я верю. И СМИ тут ни при чём. Сам так ощущаю, сам внушаю себе это, сам этого хочу – и верю. Или:
Я по правде тобою горжусь,
Слыша звуки Российского Гимна.
Я любил и люблю тебя, Русь!
И уверен, что это взаимно.
Действительно, люблю и уверен. Однако:
Пора признаться, наконец,
Что тот же самый наш Творец
Склоняет нас, пока мы живы,
Душить прекрасные порывы.
Придушишь тут, если:
Жизнь – она сейчас, как нож,
Режет, укрощает.
Ибо всё почти – враньё ж,
Что нам власть вещает.
Да хоть кто и хоть что пусть вещает. Главное – не верить и не спать. Понимая, что во все времена вожделенная цель для любой власти – это управляемый, контролируемый народ. Но раньше в силу ограниченности и несовершенства информационных ресурсов массовый социальный гипноз был нереален. А сейчас, пожалуйста – есть все возможности убаюкивающими словечками закрыть большинству из нас глаза и поставить как истуканов лбами к стенке. Парень тот мой, незабвенный из прошлого, не поверил бы россказням обо мне, воспринял бы всё соответственно обстановке – и не случилось бы с ним тогда никакого гипноза.
Так верить или нет? Обязательно верить! Но вера каждого из нас и всех нас вместе должна формироваться нами самими, без вмешательства со стороны или сверху. Что до меня, то, например:
Безо всякой там улыбки
Верю я, наступит век –
Не раскопки, а засыпки
Будет делать человек.
2018 г.
* * *