Похоронная процессия облаков
Вокзал на западе Парижа, 1895
Меланхолия бушует сочной осокой,
разваливается бурьяном и таскает
тощее пламя жизни за языки, рахитичные
и холодные, как та картина в
привокзальном кабаке на
вздыбленной деревянными заусенцами стене,
изображающая сиреневый цветочный бутон,
озорно выперевший овулирующий в последний раз
масляный пестик.
Издалека, из кабака пьянчуг-романтиков зовет,
Гудит виолончель безоднострунная в тоскливой лени.
Так, сквозь бухты желтосмог колесобокий пароход
Гудит на маяка размытое, раздутое свеченье.
Остробашенный вокзал укоренился в землю
Чернодымчатым, злосмрадным, торфяным куском,
Иcтекающим куда-то вверх размеренной капелью,
Он - болезненный бубон в пейзаже городском.
Горизонт там, в отдаленье, алой ниткой встрочен,
Рыбьим оком с поволокой солнце тонет в нем,
Его края обагрены;
Да испорочен терпко-сладким духом ночи,
Обезглавлен красный день-петух серпом
седеющей луны.
Клокочет гной, толпится сброд понурый,
Собираясь в сгустки на платформе и шары,
Цвет, чесальный аппарат и вышибатель дури,
Каждому из них уже подавно не нужны.
Набились кильки в металлические банки,
Жирным газом из дыхал себя обзолотив.
Сажа, копоть и зола у них с изнанки…
Только паровоз был металлически красив.
Abfahrtssignal!!
Стальной змееныш разнуздал свои органы,
Выплюнул из глоток серебристый пар,
Разгулялись призраки подобия тумана,
Закружившись в zaraband mazout noir.
Рычаги под кулаками машиниста заскрипели
Schniefte, schimpfte rauchende Lok.
Неспеша сначала, еле-еле, еле-еле
Кости перемазанные в мясе поволок.