Река немая замерла.
На берегу стоял художник –
Мольберт, палитра, все дела.
А я шагал с бутылкой пива
И пожелал взглянуть на труд.
«Ух ты ж, бля, до чего красиво!
Да ты, мужик, реально крут».
Он отвечал, сверкнув очками,
Что, мол, к такому не привык.
«Вот мы знакомы разве с вами?
Извольте всё-таки на вы».
Я человек крутого нрава,
И ненавижу скользких тем.
«Ты, Репин,- говорю,- неправый,
Я ж похвалить тебя хотел.
А ты в ответ толкаешь речи
Не как поклоннику – врагу.
А я могу проверить печень,
И челюсть, в общем-то, могу.
Закрой поэтому парашу,
И проще сделайся лицом.
Не то портрет твой разукрашу –
Я тоже где-то Васнецов.
Ты хочешь корчиться от боли?
Как будет жалок твой скулёж...
Ты свой берет сожрёшь без соли!
И кровью собственной запьёшь!
Мне будет всяческая падла
Кидать предъявы за базар...»
Вот так с художниками надо.
Он больше слова не сказал.
